Бедекер глотнул пива, глядя на друга. Тот присел на камень, сорвал стебелек подлиннее и сунул в рот.
– Мы даже не представляем себе, сколько усилий тратим, чтобы их порадовать, – продолжал Дейв. – Не осознаем. – Он кивнул на заросли кустарника. – Вон там мы привязывали наш старый плот. Глубина в том месте была всего семь-восемь футов, но купаться на южной стороне мне не разрешалось, потому что там легко было запутаться в водорослях. Папаша расчищал дно каждый год, но к лету все зарастало снова. Еще до моего рождения там утонула одна из его охотничьих собак. И вот однажды, мне тогда было лет девять, мой пес прыгнул в воду, чтобы забраться на плот, и тоже запутался.
Дейв помолчал, жуя травинку. Солнце почти село, тени тополей протянулись через мертвый пруд.
– Блэки был почти лабрадор, отец подарил мне его, когда я родился, и это было для меня важно. Он оставался моим, даже когда родители разъехались, и я стал приезжать только на лето – в Талсе для собаки не было места. Блэки весь год ждал этих двух с половиной месяцев. Не знаю, но почему-то для меня было очень важно, что мы одного возраста, так уж вышло. Так вот, утром я закончил работу по дому и лежал на плоту, подремывая, как вдруг услышал, что Блэки плывет ко мне. Потом плеск затих, я поглядел, но на воде никого не было, одни круги. Мне сразу стало ясно, что случилось, и я, не раздумывая, прыгнул в воду. Вынырнул, услышал, как отец что-то кричит со двора, но тут же опять нырнул, и так несколько раз. Проталкивался через водоросли, застревал, выпутывался и снова нырял. Дно илистое, ноги вязнут в тине, в мутной воде ничего не видно, нос и рот забиты вонючей грязью. Отец орал с берега, но я все нырял – и наконец, когда почти потерял надежду, не увидел, а просто нащупал Блэки. Он лежал на самом дне и уже не двигался. Воздуха не хватало, но я не стал всплывать, обхватил пса и стал отчаянно расталкивать траву, потому что знал – если выпущу его хоть на секунду, то больше не найду. Выбился из сил, наглотался грязной воды, чуть не задохнулся, но не хотел возвращаться без Блэки. Каким-то чудом подтащил его к мелководью, и там отец выволок нас обоих на берег. Орал, матерился и одновременно причитал надо мной, а я ревел, откашливал воду и пытался заставить пса дышать. Он был такой неподвижный и тяжелый, я просто чувствовал, сколько в нем воды, и был уверен, что он мертвый, но все давил и давил ему на ребра – и вдруг он зашевелился, из него фонтаном пошла вода, наверное, с полведра… заскулил… задышал…
