Когда Веня бочком, робко вошел в цех и встал у конвейера, она заметила, какой он скромный, стеснительный, голубоглазый.
«Вот с таким можно танцевать, не напрягая рук», — подумала она, глядя, как он краснел от шуток, градом сыпавшихся на него, и от смущения втягивал голову в плечи.
Потом она поняла, для кого предназначалась ее жизнь. Это не так просто — чтобы быть с ним! Не стало свободного времени, не было одиночества и тягостных вечеров. Думать о нем, заботиться, встречаться и знать, что она тоже ему нужна, А он ей — дороже жизни.
Но время шло. Подруги выходили замуж и оставляли девичий приют, который в мыслях для всех был обителью временной, и пройти его надо было так же, как чистилище, чтобы потом семейно и счастливо поселиться в собственном гнездышке, имя которому — рай.
Ольга встречалась с Веней в землянке, которую никто на свете не знал, иногда по отдельности они приходили на «Пикшу», где добрый «крестный» давал им приют; воровато оглядываясь, она приходила на свалку, принося в сетке бутерброды и термос с горячим чаем, — все это было не в тягость, особенно поначалу. Но перспектива желанной райской жизни удалялась за горизонт.
Ольга все про Веню знала и, сочувствуя ему, часто плакала. Она уговаривала его начать новую жизнь, быть как все: детей иметь, жилье, работу. Ее не пугало, что для этого он должен пройти через наказание, — ждать его она готова была хоть десять лет. А люди знающие, с которыми она советовалась, вовсе не так пессимистически оценивали его положение. Нет, он не соглашался. Он говорил ей про какой-то смысл, понять который она не хотела и принять не могла.
«Семья, дети — это еще не все», — говорил он, не пытаясь ее убедить, потому что понял: у нее был свой смысл.
«А наша любовь? — повторяла она. — Неужели ради нее ты не можешь…»
«На свете есть не только наша любовь», — отвечал он.
А она снова за свое: «Нет ничего другого. Только ты и я, и мы любим друг друга».
«Есть, — упрямо повторял Веня. — Ради этого мы живем».
Она снова его не понимала и спрашивала, глотая слезы: «А мне-то как быть? На что надеяться?»
Он молчал, гладил ее волосы, целовал глаза, и она поняла, что жизни с Веней не будет.
Исстрадавшийся Карпов сделал ей предложение. Не такой уж он старый был, всего семь лет у них разница, самостоятельный, непьющий, ее любит. Девчонки давно уже уговаривали оставить бесперспективного Веню и обратить внимание на Карпова.
Оля думала-подумала, а потом все же решилась. Распрощалась со своим Веней, поплакала, погоревала и зажила семейной жизнью.
