– А сейчас приходится алкашами да бомжами довольствоваться. Довели страну демократы!
Трудовой ритм «Селянина» ревом мотора нарушила престарелая черная «Волга». Съехав с трассы, она, звеня рессорами на бездорожье и припадая в ямах на бока, подкатила к даче Красносеева.
– Машина подъехала, – тихо сказал Трибунов и вопросительно посмотрел на Владлена Борисовича.
– «Машина подъехала»? Ну и что?! Существительное и глагол, – удивленно ответил второй секретарь.
– Вон! – кивнул головой в сторону «Волги» Евгений Аристархович.
Из машины вышел сутулый очкарик. Хмуро посмотрев на завершивших беседу мужчин, он взял под локоть Владлена Борисовича и отвел его в сторону.
– Я за вами, товарищ Красносеев. Срочное совещание. Дело государственной важности. Переодевайтесь и поедемте в город. Актив уже собрался.
Евгений Аристархович, услышав из речи приехавшего только два слова: «дело» и «поедем», пугливо заморгал глазами и, не попрощавшись, мелкой рысью понесся к своей даче. Заскочив в дом и закрыв дверь на все замки, он забежал на кухню. Выхватив из холодильника бутылку водки, он, не прибегая к помощи стакана, мощными глотками выпил ее до половины.
На немой вопрос перепугавшейся супруги он громко икнул и, отдышавшись, сказал:
– Красносеева замели! Наглухо!
Жена произвела носом сложный звук, выражающий удивление, и попросила налить и ей.
Выпив, она почесала переносицу и похоронным голосом промолвила:
– Ну, вот и началось…
Во владениях же Владлена Борисовича завертелись хлопотливые сборы, больше напоминающие авральные работы на судне. Жена металась по этажам, отчего весь дом ходил ходуном. Красносеев, на которого как грипп перешла паника жены, уничтожал какие-то документы. Войдя в раж, он сжег даже три кляссера с почтовыми марками – надписи на некоторых из них «Монгол шуудан» в данной ситуации показались ему подозрительными.
Затем, немного успокоившись, он надел белую рубашку, галстук и черный костюм. Во внутренний карман он с трепетом уложил партийный билет.
Жена подошла к нему и нежно обняла. От этой ласки у Красносеева хрустнуло ребро. Людмила отстранилась от мужа, грустно вздохнула и вложила в его правую руку небольшой чемодан.
– Тут самое необходимое, Владленчик. Пиши, не забывай меня, не чужие ведь, – дрожащим голосом проговорила супруга, и крупная слеза гулко разбилась о линолеум.
– Да ты что, Люда?! Чего себе напридумывала? На совещание я еду. Зачем мне чемодан?
– Знаю я эти совещания! Потом после них пять лет на свидания ездить буду.
