– Эх, глупая ты женщина! Сейчас же не тридцать седьмой год, ты на календарь посмотри. К тому же я фактически чист перед партией. Я – настоящий коммунист!
– Для настоящего коммуниста каждый год – тридцать седьмой.
Владлен Борисович не стал спорить с глупой женой, но чемодан решил взять. Так, на всякий случай.
Скупо поцеловав ее, он вздохнул и пошел к ожидавшей его машине.
Супруги же Трибуновы не спали до зари, тревожно прислушиваясь к каждому шороху. Водки они выпили много, но градус их нервные системы не выручил.
– Товарищи, обстановка в стране критическая! Недобитки и предатели взяли власть в свои руки. Несознательная часть народа, запутавшись, пошла за ними. Но мы – коммунисты, верные ленинским заветам – будем сохранять преданность партии и государству, – первый секретарь Прибреженского горкома партии товарищ Тормашкин споткнулся на слове «государство», поскольку в настоящий момент СССР приказал долго жить, а с новой возрождающейся Россией у него были очень серьезные разногласия.
– Товарищи! – возвысил голос Тормашкин. – Сейчас, в это сложное время, мы должны еще плотнее сомкнуть наши ряды! Очистившись от скверны, партия Ленина и Ста… и Маркса возродится, как птица Феликс, простите, Феникс и поведет народ к новым победам!
Первый секретарь приостановил речь, поскольку в этом месте должны были быть аплодисменты, перерастающие в овацию, но этого не последовало. В возникшей тишине были слышны азартные выкрики из конца зала – рядовые члены партии играли в «железку».
Оратор нахмурился, но выступление надо было как-то заканчивать, и он громко крикнул:
– Слава КПСС!
Послышались жидкие, словно поездной чай, хлопки.
В огромный, как Красноярский край, зал заседаний осторожной походкой вошел Красносеев. Партийный народ уже начал расходиться. Владлен Борисович приблизился к Тормашкину.
– Извини, Григорий Петрович, за опоздание. Работал с крестьянским населением.
– Ничего страшного, Владлен Борисович. Главное только сейчас начнется. А почему ты с чемоданом?
– Да, так… – замялся второй секретарь.
– Ну, и интуиция у тебя, Борисыч! – восхитился Тормашкин.
Красносеева затрясло.
– Тут вот какое дело… Пойдем в мой кабинет, – сказал первый секретарь.
Владлен Борисович на ватных ногах проследовал за ним в его служебные хоромы.
– Садись, Владлен. Вчера у меня был человек из Москвы. Наделенный полномочиями, соответственно. Тема вот какая… Ты же знаешь, что у нашей партии много инвалютных средств было размещено за рубежом?
