Симеон растерялся, закрутил головой. Подмывало крикнуть: «Я на тебя молился, а ты… Как Васёна. Только бесстыжей», но побоялся слез и сказал, отвернувшись:
— Кого там. Знамо, навек. Домой мне надобно. Ты не дави мне шею-то. Слышь, хриплю.
— И хрипи. Задушу. А идти тебе рано, соколик. Зорька ещё не зарится.
— Самое время. Не то суседи увидят, — и стал одеваться.
Арина не знала, чем угодить Симеону. Рубаху подала, портянки помяла, чтоб мягче были, картруз надела и прижавшись щекой к плечу обняла.
— Твоя. Навеки твоя. А ты мой. Мой? Правда ведь мой?
Проводив, долго махала рукой с крыльца. Давно Симеона не стало видно, а Арина махала, махала. Замёрзла босая и не было силы уйти.
…Симеон до рассвета бродил по поскотине. Бродил без цели. Пугал уснувших коров. Рассвет встретил у пруда. Хлюпала вода на плицах мельничного колеса. Хлюпала, пробилась на капли. Капли были такими же розовыми, как вчера на огороде у Арины.
— Арина… Арина… — несколько раз повторил Симеон… Имя звучало по-новому. Буднично. Сухо. Ничего не тревожа. Вспомнив, что сегодня косить, Симеон пошёл домой. Навстречу из проулка вышел солдат. Шинель внакидку. Фуражка армейская. За спиной вещевой мешок. Лицо запылённое, худое, обросшее. Симеон хотел пройти мимо, но что-то показалось знакомым в солдатском лице. Вгляделся.
— Кирька? Кирюха! Неужто ты? — протянул другу руку.
Видно, рад Кирилл неожиданной встрече, а руки не подал. Как-то странно, боком прильнул к Симеону. Голову наклонил и скульнул по-щенячьи. И Симеон заметил — рук-то у Кирюхи нет. У Кирьки? У первого силача на селе!
Люди обступили Кирюху. Высокая, костистая старуха, в чёрном платке пробилась к нему.
— Кирюшенька, родненький, Николая-то нашего давно видал? Пятый месяц весточек нет.
— Видал, бабушка Степанида, — и опустил голову.
— Неужто убит?
Расступился народ. Простоволосая, растрёпанная жена Кирюхи повисла на шее мужа, припала к груди. А Кирилл извернул штопором плечи, откинул назад голову. Колыхнулись и свисли пустые рукава.
— Братцы! Закурить дайте. Душа зашлась, — просил Кирилл.
А где там закурить? Кругом кержаки.
Тут Симеон увидел Арину. Она стояла в стороне и, прижав руки к груди, смотрела то на Кирилла, то на него. Наверно, хотела спросить про Никифора, но только шевелила губами и плотнее прижимала руки к груди.
Симеон повернулся и побежал — от Кирюхи, от войны, от Арины. Возле дома его встретила Ксюша.
— От дяди весточку получили. В избе человек ждёт.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
