Сысой, как и многие в этом краю, не любил суеты железной дороги и предпочитал ездить на лошадях: кони свои, корм у дороги, а времени не занимать. Времени хватало всегда. Расседлает лошадей у какой-нибудь речушки, рыбёшки половит, сварит ушицу, выспится на свежем воздухе, а утром чуть свет снова в дорогу. И в каждом селе какое-нибудь заделье: где о дёгте с мужиками договорится, где холсты закупит у баб.
На этот раз лошади были чужие — Ваницкого, и время поджимало: надо поспеть в город прежде Устина. Непременно прежде его. Добравшись до станции, Сысой отпустил людей с лошадьми и сел в поезд. Махорочный дым сизыми облаками тек по вагону. Сысой с непривычки кашлял и выбравшись в тамбур, открывал дверь, садился на ступеньки.
Поезд тащился медленно, паровозик надсадно пыхтел, стеля за собой длинный дымный хвостище. Сысой смотрел, как медленно проплывают мимо вагонов телеграфные столбы, деревни с огородами, желтые казармы путейских рабочих, и вспоминал события последних дней.
После бегства Устина Аркадий Илларионович позвал к себе в кабинет Сысоя, притворил дверь и спросил:
— Ты, знаешь, где село Рогачёво?
— Как же, знаю.
— Так вот, один мужик оттуда, Устин Рогачёв, открыл новый золотоносный ключ.
— Да ну? Богатый? — вскинулся Сысой.
— Не хочешь ли в компаньоны записаться? — Ваницкий погрозил пальцем. — Смотри у меня. Бедный этот ключ или богатый — мне его надо купить.
Обычно Аркадия Илларионовича понять не просто: скажет — беги, а пообмыслишь, выходит, надо ему чтоб на месте стоял. Но в этот раз Ваницкий шёл прямо к цели.
— Конечно, надо, — заторопился Сысой. — Чужой прииск в соседях — заноза. Там и порядки свои заведутся, и вообще, для округления хозяйства.
— Спасибо за моральную поддержку, Сысой Пантелеймонович, — съязвил Ваницкий. — Но я тебя звал не за этим. Окажи мне услугу, купи у Устина его находку.
— Запросто. Только вот денег наличных нет.
— Деньги я дам, но с условием: ты покупаешь участок и продаешь его мне.
Помнит Сысой, как метнулась шальная мысль: «Только б купить, а там посмотрим».
А Ваницкий продолжал:
— Часа два назад Устин уехал с прииска по дороге в «жилуху», как у нас говорят. Подписывай купчую и получай особый задаток.
Уж так не хотелось Сысою подписывать купчую. Ваницкий, видно, заметил промедление Сысоя и прикрыл бумагу с деньгами ладонью.
— Не неволю, Сысой Пантелеймонович. Свет не клином сошелся.
— Да что вы, Аркадий Илларионович, с радостью подпишу.
Радости мало, но за Сысоем грешки. У Аркадия Илларионовича в сейфе поддельный вексель Сысоя. Не согласишься, вексель будет в суде. Сам Ваницкий про вексель молчал, а его адвокат раза два напоминал. Приходится соглашаться.
