— Скажите, Григорий Григорьевич, а этот, как его… Клеточников, лицо надежное, кто рекомендовал его к нам?
— Так точно, ваше превосходительство, надежность Клеточникова проверена, попал он в Третье отделение по рекомендации Кутузовой.
— Кутузовой? Это что еще за министр в юбке?
Кирилова передернуло: «Дурак, форменный идиот, ему только министерская рекомендация нужна, не понимает, колбасник, что тайных агентов министры не вербуют». Но вслух Григорий Григорьевич ответил почтительно:
— Ваше превосходительство еще не знает всей сети наших осведомителей. Анна Петровна содержит меблированные комнаты, дает очень ценные сведения, по ее рекомендации были приняты и блестяще себя оправдали такие агенты, как убитый Шарашкин и действующий сейчас в Москве Рейнштейн.
— Гм… но вы же в рапорте пишете, что этот Клеточников хоть и с университетским образованием, но… как там… не произвел на вас «впечатления человека, способного к агентурной деятельности»?
— Поэтому я и прошу ваше превосходительство перевести его по письменной части, человек он болезненный, вялый, апатичный, несловоохотливый, такие не только не выдают тайн, а напротив, вполне пригодны для их сохранения.
— Так, так, а вы проверяли его?
— Так точно, ночами он всегда дома, живет в нужде, компании ни с кем не водит, обедает в кухмистерской, на службе усерден, молчалив, никакой пытливостью к секретам не страдает.
— Ну, если вы так настаиваете, то, что же, я согласен. Скажите, а этот, как его… Рейнштейн — еврей, немец?
— Из остзейцев, ваше превосходительство. Весьма ценный агент, связан с небезызвестным вам Северным союзом рабочих, жена его, Татьяна Алексеевна, по его же словам, любовница Ивана Ивановича Козлова. Надо полагать, что Козлов — это Виктор Обнорский.
— Как Обнорский, это тот, которого еще с семьдесят второго года разыскивают?
— Так точно, тот самый.
— Но позвольте, почему же он до сих пор не арестован?
«Вот идиот, вот свинья, хоть бы догадался предложить кресло. Не понимает он ничего в сыскном деле, эх, Николай Владимирович, Николай Владимирович, ты бы не стал задавать мне глупых вопросов».
— Да вы присаживайтесь, Григорий Григорьевич, курите.
— Благодарствую, Александр Романович.
— Так объясните все же, почему Козлов все еще на свободе?
— Видите ли, Александр Романович, по донесениям Рейнштейна из Москвы, Козлов этот связан с типографией «Земли и воли», а также с руководителями Северного союза. Козлов теперь от нас не уйдет, мы его в Москве плотно обложили, там не только Рейнштейн, но и наш агент Соколов. А вот если через него мы типографию нигилистов накроем да захватим головку рабочей организации, то можно будет считать, что со смутьянами покончено, остальных мы, как мышей, переловим.
