— А все почему! — прервав тягостное молчание, резко выкрикнул Велигуров. — Да все из-за обороны, будь она трижды проклята! Наступать нужно, к черту оборону, на свалку, в мусор истории, и только наступать!
— Да, но под Харьковом мы наступали, а результатов что-то не видно, — возразил Бочаров.
— Что под Харьковом? Разве это наступление? Бить надо кулаками, а наши пальцами врастопырку били. Ты знаешь, что мы тогда Лозовую взяли, в Красноград ворвались, к Полтаве, к Днепру подходили. А все кончилось пшиком. Подтянули немцы силешки, ударили с трех сторон, и покатились наши обратно за Донец. Спросишь, почему? Да потому, что наступали по-дурацки. Назад оглядывались, вперед боялись идти. А главное — обороняться привыкли, понравилось в траншеях сидеть. А теперь, — продолжал генерал, — что теперь под Харьковом? Немцы наступают, а мы в траншеях сидим и постреливаем. Разве так воюют! Он наступает, ты тоже наступай, бей его, контратакуй чем есть, контрудары наноси. А этим твердишь, твердишь, а они знай свое: суют резервы в оборону — и все.
— Да, но контратаки и контрудары не всегда полезны, — возразил Бочаров.
— Всегда полезны, — отрезал генерал.
— Опыт показывает…
— Опыт, опыт, — перебил генерал, — что опыт? Ты, голубок, где воевал-то?
— В Финляндии и в эту войну.
— В Финляндии! А я прошел всю первую мировую и всю гражданскую. Ты видел, как Климент Ефремович сам бойцов в атаку водил? А я видел. И Михаила Васильевича Фрунзе видел. Тогда не боялись начальники самые большие выйти в цепь, крикнуть: «За мной! Ура!» — и первым на врага. А теперь что? Сидят по землянкам в десятках километров от боя и всё пишут, пишут да по телефонам говорят.
— Но тогда совсем другая война была, — не выдержал Бочаров.
— Чепуха! Война всегда одинакова. Побеждает только решительный, отважный, кто наступает, а не сидит по траншеям.
До вечера проговорил Бочаров с генералом и странное впечатление вынес из беседы. Все как будто правильно говорил Велигуров, но было в его убеждениях что-то такое, чего безоговорочно не мог принять Бочаров.
— Вот завтра утречком поезжай-ка в войска, — прощаясь, напутствовал Велигуров, — сам посмотри, с людьми поговори, подумай, а потом мы с тобой поспорим. А сейчас ты слабоват спорить со мной не потому, что не умен, а потому, что пролежал в госпитале и отстал от войны.
* * *
Старшие лейтенанты Бондарь и Привезенцев получили назначение в один полк, но в разные батальоны: Привезенцев — начальником штаба первого батальона, Бондарь — командиром пулеметной роты второго.
