— Нет, нет! Что вы! — сердито ответил ему дежурный врач. — В такое время тревожить раненых? И не уговаривайте и не упрашивайте! Завтра с пятнадцати до девятнадцати часов — пожалуйста!
Бочаров понял, что разговор бесполезен, и решил сразу же по приезде на место службы написать и Ирине и Федотову. Поздно было ехать и к Канунниковым, и Бочаров отправился в офицерское общежитие.
Встретил его комендант — маленький капитан с охрипшим голосом и заспанным лицом. Тайком протирая глаза, он извинился:
— Простите, поселить вас некуда. Ни одной свободной комнаты. Есть одна, не очень большая, и там два старших лейтенанта.
— Ничего, переночуем вместе, — успокоил его Бочаров.
— Один-то ничего, а второй буйноват малость. Я не дождусь, когда он уедет, — говорил капитан, провожая Бочарова.
— А, начальник гарнизона! — услышал Бочаров звонкий, почти визгливый голос. — Разрешите доложить! Личный состав комнаты номер девяносто семь пребывает в состоянии безделья и празд…
Увидев стоявшего за капитаном Бочарова, высокий, в нижней рубашке, заправленной в военные брюки, мужчина лет тридцати с пышными, лихо закрученными рыжими усами осекся на полуслове, смущенно заморгал и, вытягиваясь, как в строю, проговорил:
— Простите, товарищ полковник, не заметил.
— Продолжайте в том же духе, — стараясь удержаться от смеха, серьезно ответил Бочаров.
— Да, знаете… — начал было усатый, но взмахом руки Бочаров остановил его и показал на стул.
Теперь Бочаров увидел и второго жителя комнаты. Это был низенький, поджарый, в новеньком обмундировании и ярко начищенных хромовых сапогах старший лейтенант. Едва вышел комендант, он, четко печатая шаг, подошел к Бочарову и так же четко, как шел, представился:
— Старший лейтенант Бондарь! После излечения в госпитале получил назначение в действующие войска!
Все еще стоявший в оцепенении усатый по примеру своего товарища тоже двинулся к Бочарову и, играя крупными желваками на выступающих скулах, доложил:
— Старший лейтенант Привезенцев, тоже из госпиталя и тоже в войска. Разрешите одеться?
Даже сейчас, попав явно в неловкое положение, из Привезенцева так и рвалась неудержимая удаль. Он ловко и быстро натянул гимнастерку, подпоясался, причесал растрепанные волосы и, видимо, довольный собой, уже свободнее и проще заговорил:
— Заладили эти кадровики, товарищ полковник, одно: езжай в запасный полк командиром батальона, и все. А что мне делать в этом разнесчастном запасном полку! Опять шагистика да смотры разные. Так и заявил им: только на фронт, или в этой комнате всю войну просижу! Испугались! Выдали предписание, уезжай, дескать, от греха!
