4
Вечером вся братия почему-то толкалась в коридоре, и никто, казалось, не думал о доме.
— Вы что? — удивился Павел.
— Ничего… Погода хорошая. Днем жарко было, перед ночью прохладой потянуло, приятно прогуляться, — ответил за всех Володя.
И компания потянулась за Павлом. «Ко мне», — догадался тот. Лицо его расплылось в улыбке: он вспомнил и телефон, и шушуканье в коридоре…
…Павел открыл дверь, шагнул в дом.
Из кухни в аннушкином фартуке выплыл с большим блюдом в руках Голубенко. Аня хлопотала у стола, на котором, кроме прочих сладостей, в большой вазе выделялась «Ривьера».
— Братцы! — весь сияя, прошептал Павел и хлопнул ладонями. — Аня, ты только посмотри!
— А как же — новоселье да без веселья! — крикнул Голубенко и чинно подвел друзей к столу:
— Вот это наша «каньяктура». — Он приподнял бутылку с золотыми звездочками. — А это божья слеза, именуемая русской горькой. Садитесь, дорогие, отведаем. Анна Васильевна, вы уж рядом с новоселом… Вот так. Сюда ты, Володя. Дмитрий Алексеевич — в угол… Жаль, что Любы нет, она на сессию ушла, но… мы за ее здоровье…
Рядом с Армянцевым усадили Гусарова, заведующего сельхозотделом. По возрасту он был самый старший: ему перевалило уже за пятьдесят. В прошлом он — агроном крупного совхоза, активный рабкор. А теперь — скромный, любящий свое дело журналист.
Пожалуй, в каждой редакции есть такие труженики, как Гусаров. Звезд с неба они не хватают, больших пластов нашей жизни не поднимают, но на каждое событие откликаются, газету материалами обеспечивают. Словом, живут, трудятся, выполняют скромную роль маленького винтика большой государственной машины.
Когда все расселись, Голубенко встал из-за стола и принял торжественную позу:
— Братцы! В такую минуту хочется не только выпить, но и теплое слово сказать. Можно?
— Давай, давай… Ты же — профсоюз, — раздалось враз.
— Нет, серьезно… Давайте выпьем за то, чтобы в этой квартире была всегда радость. Ну… поднимайте!
После первых рюмок все повеселели, стали шутить, смеяться, закусывать.
Захмелевший Гусаров встал, утер губы и тихо заговорил:
— У простых людей, у нашего брата, есть добрый обычай, обязательно выпивать в трех случаях: при женитьбе, рождении нового человека и на новоселье. А вот у нас, в селе, старики пишут мне: поп, отец Савелий, нарушил этот обычай. Он теперь выпивает не в трех, а только в двух случаях. Тут Гусаров умышленно сделал паузу, и все враз потянулись к нему:
— В каких же?
— А когда есть осетрина на закуску и когда нет осетрины на закуску, — сказал и сам первый засмеялся.
