— Ну вот сейчас, я что — враг?
— Ты — нет. А кое-кто может оказаться. По-твоему, кто ночью стоял на огороде, кто стучал в окно?
— Кому-то делать нечего.
— Делать нечего? Мы же с тобой говорили: что можно искать на огороде в три часа ночи? Огурцы мы перед тем выбрали… Не за капустой и не за картошкой он приходил, сейчас голода нет. Теперь давай предположим: в ту ночь, неделю назад, и позавчера ни один человек из нашей деревни ни в пьяном, ни в трезвом виде на чужом огороде не показывался. Кто же тогда стоял на огороде? Кто стучал ночью в окно, а потом бежал по картошке?
— Нарочно кто-нибудь…
— Нарочно? Для чего?
— Попугать захотелось.
— Кого? Я старый воробей, меня пугать нечего. Ты не смейся, — многозначительно произнес Петр Иванович, принимая у Володи таз с теплой водой. — Слушай, что я тебе говорю. Я завтра еду на учительскую конференцию, за хозяина ты остаешься. В амбаре я тебе ночевать запрещаю. Понятно? Что-нибудь заметишь, расскажешь, — я через три дня приеду.
Стемнело. После бани Мезенцевы во второй раз пили чай с брусничным вареньем, когда с бельем и со своим веником зашел к ним Дементий. Через минуту он взялся за ручку двери, отказавшись и от чая, и от разговора.
— Воды на троих хватит, — сказал Петр Иванович, отставляя стакан и поворачиваясь лицом к Дементию.
— Пар остался? Мне, главное погреться? Ноги на дню сколько раз намочишь! Около Третьего Индона пасем, коровы лезут в болото.
— И пару на троих хватит.
Дементий было пошел, но из коридора вернулся.
— Чуть не забыл? Петр Иванович, что это тебя за мужик спрашивал?
— Когда?
— Неделя будет, как я его видел. Что-то он мне не понравился. За мостом встретились под вечер. Гоним с Яшкой коров, подходит ко мне, заводит разговор.
«Где живет учитель Мезенцев?»
Я показал.
«Откуда будете?» — спрашиваю.
«С Исаковки».
«Я на Исаковке всех знаю».
Блеснул на меня глазами и говорит:
«Я там живу недавно».
«Эге, — думаю, — что-то тут неладно!» Не нравится ему, что я его пытаю. Я тут ему еще один вопрос: «А ты с Петром Ивановичем знаком или как?»
«Нет, — говорит, — не знаком. А что?»
«Так, — говорю, — ничего, интересуюсь». Посмотрел он на меня долго-долго и ничего, правда, не сказал.
Мезенцевы, все трое, внимательно слушали Дементия. Петр Иванович спросил:
— Точно не можешь сказать, когда ты его видел? Число?
— Чтобы не соврать… — подсчитывал Дементий. — Двадцать первого августа!
— Никого не было, — сказал Петр Иванович и постучал пальцами по столу, число совпадало.
