Тяжелое молчание длилось несколько минут. Но вот к столику вернулись Медж и человек с фестивальным значком.
Медж пригласила Майкла станцевать с ней твист, и все его невеселые мысли исчезли. В тот вечер в "Шорт-хори Грилле" они много танцевали и очень мало говорили.
Остаток ночи Майкл и Медж провели на каменной скамье у входа в старинный храм святого Петра. Медж считала, что это романтично.
Желтый диск луны в просветы между туч бросал мерцающий свет на острые башенки и шпили собора, возле их ног на больших гранитных плитах лежала тень креста от главного купола. Тень то исчезала, то, разрывая потоки слабого света, появлялась вновь.
— Мне так хорошо с вами, Майкл, — слышал он обжигающий шепот Медж.
— Я, кажется, могу ответить на вопрос о счастье, — прильнул к ее губам Майкл.
— Уедем из этого города, — чуть отстраняясь от него, сказала Медж, уедем из этой страны…
— Я люблю вас… и хотел бы назвать вас своей женой…
— Не уезжайте никуда сами, — шептала Медж, — это все так неожиданно… Я должна подумать… Десять-пятнадцать дней подумать…
— Сегодня я еще считал, что можно составить уравнение любви, найти ее формулу…
— Вы не должны никуда уезжать, Майкл… Я немного подумаю… А потом… а потом мы уедем вместе….
Вернувшись в гостиницу, Майкл принес на своих ладонях запах ее духов и смятение в сердце.
Предел человеческих сил, как в этом убедился Энрико Росси, определяется скорее не физической выносливостью организма, а чисто психологическими факторами.
Все сотрудники института понимали, почему они должны были работать по шестнадцать часов в сутки. Портреты улыбающейся Джен висели в лабораториях, в комнатах информационного бюро, в операционной и даже в вестибюле. Большие голубые глаза на худеньком личике девочки с белокурыми локонами смотрели на каждую лаборантку, каждого экспериментатора, каждого руководителя лаборатории.
"Ни одной упущенной возможности", — таков был девиз Росси.
Дни Джен были сочтены. Надежды не oставалось почти никакой. Но Росси не сдавался.
Усилия сотрудников информационного бюро были направлены на сбор и обработку информации, поступавшей в прессу. Не было ни одной газеты или журнала, издающихся в любой стране мира, чтобы сотрудники информационного бюро не прочли бы их жадными глазами, чтобы в каждом из них они не надеялись найти сообщения о радикальном средстве, которое бы помогло вернуть к жизни Джен.
Но эта информация в лучшем случае отражала вчерашний день науки. Росси понимал это и с помощью своей коротковолновой радиостанции пытался установить живую связь с видными учеными Европы, Америки и Азии, работавшими в интересующей его области.
