Байлоу поморщился.
— А что по этому поводу думает наша маленькая Медж? — проскрипел он. Ему, как всегда, не удавались вежливые интонации.
— Предложение этого господина я могла бы поддержать только при одном условии, — низкий голос Медж заставлял себя слушать. — Мне бы хотелось услышать слова этой песни.
И Медж, не обращая ни на кого внимания, чуть повернула голову в сторону симфоджаз-оркестра и стала прислушиваться к словам песни.
Актриса пела о том, что только благодаря страху мы остаемся на улице целыми и невредимыми, что страх держит жуликов на почтительном расстоянии от наших квартир, страх делает нас самих чище и возвышеннее…
Майкл подумал: завтра утром этот панегирик страху будет петь весь город, а к вечеру — вся страна… Что же будет ожидать страну, распевающую такие песни, послезавтра?
Медж посмотрела длинным взглядом на Майкла. Оркестр, встряхнув с себя липкий мотив, с каким-то особым азартoм стал играть испанскую хоту.
— Предложение этого господина можно будет принять, — деловито сказала Медж. — Надеюсь, он пригласит меня танцевать хоту?..
Медж встала, а за ней поднялся с извиняющейся улыбкой человек со значком.
Противоречивые чувства теснились в груди у Майкла. Он был счастлив с Медж, но в ее мире он чувствовал себя чужим. Шаталась основа его взглядов на жизнь, честь, совесть, долг, общественные идеалы. Неужели все это предметы, изготовляемые на фабриках и комбинатах общественного мнения? Пока они с отцом думают над воссозданием человека, эти господа научились штамповать чувства, мысли и даже внешний облик миллионов и миллионов людей… Это же своего рода фабрики гомункулусов…
Недалеко от себя Майкл услышал знакомое имя, сказанное почти шепотом. Возле Блека склонился человек с квадратной челюстью и, недоверчиво посматривая в сторону Майкла, говорил:
— Посылка, небольшая посылка. Власти не знают-выдавать ли адресату… Отправитель: Биоцентр в Унаве… Нужно срочно решать…
Удивленно приподняв одну бровь, Байлоу повернул тяжелую голову к человеку с квадратной челюстью. Тот по глазам Байлoу понял, что говорит лишнее, голос его осекся. Низко поклонившись, он сделал несколько шагов назад, быстро повернулся и исчез.
Блек готов был провалиться сквозь землю. Тупость подчиненных никого не украшает.
Майкл сделал вид, будто ничего не слышал. Впервые он пожалел, что бросил курить, — как удобно было бы сейчас занять руки и глаза сигаретой. Не по себе было Майклу и от скользившего мимо него холодного взгляда Байлоу.
