Потом этот знакомый вернул моему приятелю Гоше книгу в белой обертке. Это был «Петербург» Андрея Белого, чуть ли не первое издание. Тогда книги берегли. Спустя годы приятель снял обертку и обомлел. Это была моя картинка с вырезанными уголками и загнутыми краями. Он вернул ее мне.
Я смотрел на изуродованный ювенильный шедевр и думал о загадочности человеческой души.
2
Еще один ранний шедевр я решился окантовать. Тащился с ним через весь город в мастерскую на Белинского. Когда переходил Фонтанку у цирка, вдруг повалил густой снег. В мастерской обнаружил, что тушь моя потекла. Я сложил картинку пополам и выбросил ее в ближайшую урну.
Тогда я еще не ведал о чуде размыва.
Это была прелюдия.
З
Картинки этого периода сохранились только на фотографии Бориса Смелова, где я лежу на их фоне с обнаженным торсом.
Теперь это фото прочно поселилось в интернете.
Картинки-призраки, летучие голландцы моей пра-графики.
Хорошо бы успеть перечитать Салтыкова-Щедрина. Лескова перечитал. Какие рассказы в 9-ом томе! Чего стоит «Продукт природы». Там будущий «Архипелаг» обозначен. Вот что в школе надо проходить.
Читать мало, надо еще видеть прочитанное во времени, в обратной перспективе. И слушать также, тогда из «Райка» Мусоргского в исполнении Ефрема Флакса вовсю полезут футуристы с обериутами.
Это слышно. Надо только напрячь третье ухо.
Только начни и дело пойдет. Но начать надо в определенный момент. И высокое искусство птицелова в том, чтобы его поймать, не спугнув. Иные ждут этого момента всю жизнь. А над другими они роятся стаями так, что впору отбиваться от них.
В общем, лови момент! Без этой птички ничего не получится.
Пусть неудачник плачет.
1
Брат Коля (А.Ник) недавно потерял голос, как Веничка Ерофеев. Причина та же. Но он не пользуется спецмашинкой. Пишет записки. Я не видел его с 1984 года. 26 лермонтовских лет. Нашей переписке – 40. Бальзаковский возраст.
2
Общий с Колей приятель, Витя, выйдя на пенсию, утратил оперативную память.
Теперь он сидит запертый дома. Раз в неделю приходит сестра и ходит с ним в магазин.
Я иногда звоню ему. Он все и всех помнит. Но сам не звонит никогда, хотя номера телефонов висят у зеркала в прихожей. В конце разговора ритуально он записывает мой номер опять.
Перед болезнью звонил мне в белые ночи.
– Борька, сейчас утро или вечер?
Он тогда еще пил.
3
Однажды позвонил я Борису Александровичу:
– Боб, привет!
– Говорите.
Я что-то говорю, думая, что он прикалывается. Наконец, замолкаю.
