Коридор привел в фамильную галерею владельцев дворца.
Знаменитая шпалерная развеска, где висели портреты всех королей, когда-либо правивших Лафийским архипелагом: по левую руку, снизу – все Асфеллоты, по правую, выше – Ланелиты. Фиу шел, поглядывая то на высокомерные лики зеленоглазых властителей, то на открытые, синеокие лица выходцев из Люмийского княжества, спокойно взиравших на свергнутых тиранов.
Последним справа был портрет молодого человека, похожего на князя Расина. Позади виднелись мачты кораблей. Свежим ветром трепало льняные волосы. Казалось, он вскочил на борт судна и стремительно обернулся, чтобы послать уходящему берегу последний привет. А затем отправиться в плавание, из которого уже не вернется. Это был Серен Ланелит.
Напротив портрета сидел кто-то в одежде Расина.
Осанка еще принадлежала князю, а все остальное девалось куда-то… Лэм подошел, неслышно ступая по ковру, и холодок скользнул по спине. Странный незнакомец поднял на Фиу слезящиеся бесцветные глаза и через силу улыбнулся. От болезненной гримасы сухая кожа натянулась на скулах.
– День добрый, Фиу, – чуть слышно проговорил он, закашлялся и поднес ко рту платок, отер кровь.
У Лэма потемнело в глазах.
– Ваша светлость…
– Знаю, неважно выгляжу, – сипло ответил Расин. – Съел что-то вчера за ужином… Отвык от здешней пищи… Ничего… Пройдет…
Князь оперся о подлокотник кресла и тяжело поднялся. Лэм кинулся поддержать, но Расин вяло отстранил его. Фиу остановившимся взглядом проводил костлявую пясть. Серебряный перстень с бирюзой скользил на иссохшем пальце.
– Отвык от здешней пищи, – шепотом повторил Лэм, глядя вслед Расину, еле передвигавшему ноги. – Что ж это делается… Ведь еще вчера все было хорошо…
Чародей ринулся по галерее к выходу, на ходу вспоминая, что взял с собой из лекарств.
От волнения Лэм почти бежал, и едва не полетел на пол, зацепившись краем одежды о какой-то крюк. Тонкая ткань с легким треском разошлась. Фиу приостановился и сорвал клочок с золотой птичьей лапки, украшавшей ножки стола. А когда поднял голову, поймал на себе пристальный взгляд того самого стражника.
Лоран стоял, облокотившись о постамент статуи, и смотрел на Лэма. Он узнал монаха, сидевшего на ступеньках дома, и теперь гадал, что ему понадобилось в королевском дворце. «Неужто князя отпевать? – екнуло у него. – Уже?»
– Эй, вы, – облизнув губы, сказал Ласси. – Позади, на полке, кувшин стоит. Не сочтите за трудность принести. Что-то в горле пересохло.
