Американка принялась массировать шею и плечи пса, тот не возражал и только ворчал от удовольствия. Из-за этой паршивой погоды прогулки сократились до скудного минимума. Ингрид считала, что пес не лишен способности к сопереживанию. Он реагировал на перепады настроения Лолы, выражал свою любовь или, напротив, резкое неприятие какого-нибудь незнакомца. По всей вероятности, он обладал интересным свойством: казалось, от своего хозяина-психоаналитика он перенял способность читать в человеческих душах. Даже Лола, еще более страстная картезианка, чем сам Декарт, признавала, что этот пес не похож на других четвероногих. Зигмунд всегда любил Саша Дюгена. Ингрид попыталась отбросить эту неуместную мысль, и ей это удалось, когда она увидела, как Лола копается в документах по делу Туссена Киджо. Она ущипнула себя, чтобы убедиться, что ей не померещилось.
Но факт оставался фактом. Лола послала к черту все свои разумные решения.
Ингрид почувствовала облегчение, увидев, как подруга отодвинула протоколы, достала из стопки тонкую книгу и погладила суперобложку, прежде чем перелистать. Лола остановилась на одном пассаже, подняла увлажнившиеся глаза и объявила, что сейчас прочтет отрывок из стихотворения “Дыхание”.
Чаще, чем прочих существ,
Слушай голос стихий,
Слушай голос огня,
Голос воды услышь.
Вслушайся в ветер,
В рыданье кустов:
Это дыхание предков.
Нет, те, кто умер, не ушли,
Они в светлеющей тени,
Они в густеющей тени.
Нет, мертвые не под землей,
Мы слышим их в глуши лесной.
Они в стремительной воде,
Они и в дремлющей воде,
Они и в доме, и в толпе,
Они в дрожании листвы,
Нет, те, кто умер, – не мертвы.
– Это Бираго Диоп, великий сенегальский поэт. Когда Жан Тексье, отец Туссена, спросил, хочу ли я взять что-то на память о его сыне, я выбрала эту книгу. Туссену она досталась от матери, Каликсты Киджо, которая давно умерла. Я сказала Тексье, что лучше сохранить эту семейную реликвию, но он настоял. Он считал, что эта книга написана добрыми руками.
Легко сказать, подумала Ингрид, не склонная к поспешным выводам. На этот раз хочешь не хочешь, приходится признать: лучше бы Лола последовала первому порыву и вернула книгу отцу Туссена. Подарок прекрасный, спору нет, но подарок отравленный.
Узнать, кто звонил или слал электронные сообщения адвокату перед смертью, было невозможно, но полицейские довольно точно представляли себе, как он прожил последнюю неделю. Без симки телефон Видаля был просто ненужной игрушкой, и Саша сумел извлечь максимум информации из старой телефонной книжки и электронных сообщений Алисы Бернье. Коллеги, привлеченные к работе с телефонной книгой, проделали кропотливую работу: удалось установить, что в предшествующие выходные адвокат играл в гольф с президентом торговой палаты и финансистом из “Голдман Сакс”, провел множество совещаний с африканскими коллегами, а накануне смерти встречался с двумя сенегальскими бизнесменами в ночном клубе на улице Ла Боэси. По телефону никто не упоминал ни о каком конфликте, ни о каких резких выпадах. Все отзывались о Видале как об уверенном в себе профессионале. В последние дни у него все шло как по маслу.
