Червонная дама - Алексис Лекей

С работы она вернулась вовремя и как раз успевала с ужином. Но тут позвонила сестра из Тулузы, они проговорили несколько минут, а потом, ставя на плиту кастрюлю, она обнаружила, что в баллоне кончился газ. Она открутила шланг и присоединила его к новому баллону. Ей надо было приготовить только бешамель — об остальном она позаботилась еще утром.

Бросив взгляд на круглые часы, висевшие над холодильником, она поняла, что уже половина восьмого. Быть того не может!

Сердце ёкнуло.

Деревянная ложка, которой она размешивала соус, задрожала в руке.

Она отбросила ложку, словно обжегшись, и нервно потерла руки. Очень красивые руки, длинные и гладкие, с коротко подстриженными ногтями. Их портил лишь искривленный мизинец на левой руке — след перелома трехмесячной давности. А единственным украшением им служило золотое обручальное кольцо, обхватывавшее основание безымянного пальца так плотно, что снять его было невозможно.

Половина восьмого, а его еще нет. Ее тело — точнее говоря, ее руки — отреагировали первыми.

Сколько она их ни терла, дрожь не унималась. В груди поднималась ледяная волна, подчиняя себе все: внутренности сжимались, словно скукоживаясь, грудь как будто стремилась спрятаться под кожу, а то и вовсе исчезнуть; казалось, еще чуть-чуть — и ноги перестанут ей повиноваться. Но в то же время некая часть ее наблюдала за происходящим с почти насмешливой отстраненностью, сравнивая нынешние ощущения с тем, что ей приходилось переживать раньше.

Она измерила себе пульс. За пятнадцать секунд насчитала тридцать один удар. Значит, сто двадцать четыре в минуту. И сердцебиение только усиливалось.

Другая ее часть, наивная до глупости и глубоко ею презираемая, все еще надеялась, что симптомы обманчивы и ничего страшного не случится, но эта нелепая надежда тоже скукоживалась по мере того, как длинная стрелка отсчитывала секунды, складывавшиеся в минуты.

Ее заставил очнуться запах гари. Прощай, бешамель. Да и кастрюля тоже.

Приступ паники утих мгновенно, как будто его и не было.

Двигаясь как автомат, она быстро выключила газ, бросила в раковину полную кастрюлю с ложкой внутри, нараспашку открыла единственную створку окна и до упора открутила кран. Струя холодной воды пробила толстую серую пленку, образовавшуюся в кастрюле, и вырвала из нее разлапистые хлопья, которые выплеснулись наружу и забили сток раковины.

Вода из крана продолжала течь, заполняя раковину; она смотрела на нее невидящим взором, не понимая, что надо закрутить кран.