— Так ты ему не сказал, кто ты?
Наступила тишина. Сказать, что она не понравилась Аллегри — значит ничего не сказать. Она была как раз того типа, когда каждое мгновение ждешь подвоха. На всякий случай он отошел от двери.
— Эль Аллегри, — прошептал кто-то над его ухом. Художник подскочил от неожиданности.
Это была она. Та самая, которая вышла из стены в коридоре. Слабо светясь, она стояла всего в полуметре от художника.
— Не бойся.
Аллегри хмыкнул. Спору нет, к этому моменту он побывал в самых разных передрягах — один Храм Детей Хаоса чего стоил, но человек (человек?) с перьями вместо волос и полупрозрачная девушка доконали бы кого угодно.
— Вот, — она всучила ему листы, в которых Аллегри не без удивления признал страницы из того самого атласа. — Спрячь, чтобы Чапель не увидел. А то еще решит, что и ему можно страницы вырывать.
— С-спасибо, — нерешительно поблагодарил художник, — но почему?..
— Почему-почему, — проворчала она, — скучно мне, вот почему. Сюда приходят только ненормальные да Чапель, а что б образованный, вменяемый человек зашел… такое редко бывает. И я не говорю про этого дурака Ууста, который вздумал портить мое имущество! Уж кого-кого, а его я тем более не пущу… — она помолчала, затем ободряюще похлопала Аллегри по плечу. — Да и потом, с тебя выйдет не меньше четырех книг!
— Простите? — Аллегри представилось, как она делает из его кожи пергамент. Даже в воображении перспектива не выглядела привлекательной.
Видимо, эти мысли отразились у него на лице, потому что собеседница расхохоталась.
— Никто никого разделывать не будет, — заверила она. — Я просто могу вытягивать из людей те знания, которые могут пригодиться будущим поколениям. А ты, поскольку являешься персоной не самой последней величины, оказался здесь весьма кстати — у меня нет твоей биографии. Точнее, не было.
Будет ли о нем сказано во всемирной истории или нет, художника волновало в последнюю очередь, однако кое-что в этой речи обеспокоило его не на шутку.
— Значит, — слова давались ему с трудом, — ты знаешь, почему я здесь?
Она кивнула.
— Но если хочешь, я могу об этом не упоминать. Напишу в книгах, что ты исчез в самом расцвете творческих сил. Пусть гадают, — девушка улыбнулась.
— Спасибо, — прошептал художник, но хозяйка Хранилища уже исчезла.
Свернув и спрятав листы, он принялся отодвигать мебель от двери.
Чапель стоял, прислонившись к противоположной стороне коридора, и, с нарочитым выражением скуки на лице, свистел. Со всеми этими перьями на голове он еще больше походил на птицу, чем раньше.
