— Что-нибудь погорячее, — заказал Аллегри. — Неважно что, лишь бы жевалось.
Его сосед по столу одобрительно хрюкнул в кружку пива; другой, тот, что сидел напротив, скорчил рожу, которую, при известной доле фантазии, можно было принять за улыбку.
Художнику стало не по себе. Он, наконец, разглядел, кто оказался вокруг него. Такие разбойничьи морды встречались ему только в молодости, когда он, в поисках интересного объекта для живописи, нанимал нищих позировать. До тех пор, пока его дом не ограбили.
Женщина поставила перед ним тарелку.
Сосед снова хрюкнул.
— Баташ! Недурно! — оценил он.
Вид блюда не вызывал особенного аппетита. Однако, попробовав, Аллегри уже не мог остановиться. Баташ оказался тушеным мясом с овощами и специями, чуть жирнее и острее, чем обыкновенно предпочитал художник. Однако для такой погоды блюдо подходило как нельзя лучше. Скоро Аллегри согрелся, и теперь люди в зале не казались ему такими уж подозрительными.
— Кто и откуда? — спросил тот, что сидел напротив. Когда-то ему рассекли верхнюю губу, и теперь желающие (как, впрочем, и все остальные) могли рассматривать его почерневшие и полуразрушенные зубы.
Что ж, сияющая улыбка, как успел заметить Аллегри, нечасто встречалась среди местного населения.
"В конце концов, здесь вряд ли меня кто-то узнает", подумал он.
— Я художник, — сказал Аллегри. — Родом с Эоники.
Соседи уважительно покивали.
— Художник — это хорошо, — назидательно, подняв палец вверх, произнес хрюкающий тип. — У нас они, можно сказать, очень даже ценятся. Ты что предпочитаешь — ювелирку, картины, деньги?..
Смысл вопроса как-то ускользнул от Аллегри. Хотя, если подумать, тех, кто занимается выпуском монет и отливанием золотых безделушек, тоже в какой-то степени можно назвать художниками. В очень малой степени.
— Больше всего люблю картины. Свои, разумеется, — ответил он.
— Ну конечно "свои", чьи ж еще.
Его спутники понимающе загоготали, и Аллегри улыбнулся вместе с ними, не совсем понимая, что происходит.
— На самом деле, мы тебя уважаем, брат. У нас мало таких, как ты, да и нечего воровать в Чатале. Неоткуда. Разве что из Хранилища Знаний.
— Воровать? — на фоне подобного заявления он даже забыл, что его обозвали братом — в другое время он бы оскорбился столь фамильярным отношением.
Парень с рассеченной губой осклабился.
— Да знаем, знаем. "Заимствовать", а не "воровать". Не беспокойся, тут все свои. Брат брату — брат. Тем более что Гёбёкли пропустил тебя, а он с посторонними не церемонится. Уж не знаю, как этот слабоумный отличает своих от чужих, но то, что он ни разу не ошибся — это факт.
