Отлично, подумал Аллегри. Он был готов до посинения рыться в книгах, лишь бы найти хоть что-то, но выяснять, какая из старух не сумасшедшая, в его планы не входило. Хотя… Что, если он приедет в Чатал, а в Хранилище Знаний ничего не окажется?
Лучше заехать.
— …говорят, земля там похожа на желе, — продолжала королева, — нигде такого больше нет. Но зимой там безопасно…
Она прервалась, увидев, что Аллегри ее не слушает, и встала, чтобы пожать ему руку.
— Это все, что я знаю, — сказала она.
Одну вещь Аллегри не учел. Почерк королевы трудно было назвать идеальным. И если с вводной частью письма он как-то разобрался, то местоположение Чатальского Хранилища в городе осталось для него тайной. Слова перед ним могли трактоваться равно как "чалый холм" так и "малый дом". К сожалению, выяснилось это обстоятельство тогда, когда корабль уже вышел из порта Учелли — самого северного города Архипелага.
Впрочем, думал художник, главное, добраться до самого города. А там наверняка кто-нибудь, да укажет ему верный путь.
— Ну, знаешь, Винф, — выдохнул я, как только он разрешил нам остановиться, — ты сведешь меня в могилу!
Ойгур только пожал плечами, мол, сам напросился со мной, теперь расхлебывай.
Пещеру, в которой мы сидели, правильнее было бы назвать норой. Как мы сюда пробрались, я сам не понял, однако Омо, что радует, к тому моменту окончательно протрезвела и смогла бежать без моей помощи. Еще бы, не сильно-то поспишь, когда стукаешься головой о каменные своды.
Костер Винф зажигать не разрешил, как и выходить на поверхность до заката.
Надо отметить, что звуки пещеры, при должном воображении, сливались во вполне стройный ритм, словно у нее было свое дыхание. Вот упал камень, вот где-то скрипнула руда, что-то похожее на топот…
Я вдруг понял, что умудрился заснуть, и что этот звук, похожий на топот, меня разбудил.
Я вскочил и оглянулся. Омо исчезла со своего места. Только в одном из боковых проходов мелькнуло что-то белое.
— Ты куда?
Мне ответило эхо.
— Винф, эмм, — я повернулся, шаря рукой по стенам… и наткнулся на него. Ойгур молчал. Он сидел неподвижно, и глаза у него странно светились в темноте. Я помахал у него перед лицом, даже ткнул в плечо, однако Винф этого просто не заметил. Я толкнул сильнее. Он свалился на землю, как статуя.
Стало тихо, только где-то вдали, по переходам, бежала Омо. Или не Омо? Уж слишком часто и резко, как копыта, переступали ножки.
— Винф! Винф, проснись!
