— Все равно хорошо… Мак, а почему ТЭК?
— А! Это значит «Тайный экипаж корабельщиков»…
— Почему «тайный»? Они же ничего плохого не делали!
— Для интереса. Как в приключенческой книжке… У них еще пароль был. Когда встречались, один говорил: «Бом», а другой отвечал: «Брам». Это как сигнал корабельного колокола… А в общем-то я про них почти ничего не знаю, и Мир не знает. Он потом, когда начал копать про все такие дела, выяснил адрес Владимира Марковича в Пятигорске и написал, хотел выспросить подробности про его дядюшку. Но ответили, что доктор умер. У него, оказывается, была лейкемия…
Они переглянулись и опустили глаза: оба подумали про Огонька.
— Мак, а почему значок у них был такой?
— Означает крепкость дружбы. Смотри, он будто звено от якорной цепи. В морских цепях все кольца такие, с перемычками для прочности. Это даже у нас в городе можно увидеть.
— Ой, где?
— Помнишь якорь и большие весы у стены исторического музея? Там еще каменная доска в память о купеческих плаваниях по Туре… Цепь такая же…
— Весы помню и якорь помню, а цепь… я не обращала внимания…
— В следующий раз взгляни и убедишься. А потом я еще покажу, в одном месте… Ого! Кажется, братец возник…
В прихожей слышалась возня. Стукнули о пол сброшенные башмаки.
Розовый от холода Мирослав Рощин заглянул в «кубрик».
— Ха! «А мы сидим вдвоем, сидим, как птенчики…» Откуда явление женского существа в суровой мужской обители?
— Это Маша Чешуйкина из пятого «Б». Она оказалось беспризорной, и я спасал ее от крещенских морозов.
— Я вижу, что Маша Чешуйкина. Наконец-то у тебя, Мак, завелись приличные знакомства… Мария, привет!
— У меня все знакомства приличные! Весь наш класс! — вступился Мак за дружный коллектив Андрея Ренатовича Ибрагимова.
— Но здесь не класс, а особый случай…
— Маша, давай поколотим его. У меня одного не получается…
— Мы разбирали елку, — сказала Маша.
— Герои!
— А еще Мак рассказывал про капитана Лухманова и про ТЭК…
— Болтун — находка для шпиона…
— Мир, я разве шпион? — обиделась Маша (наполовину всерьез).
— Я шутю…
— И там же нет никаких секретов! — возмутился Мак. — Ты все это рассказывал в нашем классе на сборе…
— Я ведь уже раскаялся!.. Просто Лухманов — это моя тема. Я отношусь ревниво, когда ее излагает кто-то другой. Тут мое авторское право.
— Авторская жадность…
— Это одно и то же… Я чую запах яичницы. Конечно, вы ее пожарили, стрескали и на мою долю не оставили ни крошки…
— И даже сковородку вымыли, — горько призналась Маша.
