— Потрясающий мужчина, — совершенно искренне сказала я.
— И я о том же, — согласилась Машка.
— Только я не очень поняла, зачем записку было оставлять.
— Я тоже. Оказалось, Коля позвонил в круглосуточную эту службу, ну, по отстрелу животных…
— Фу, — скривилась я.
— Фу, — согласилась Машка. — Ну, служба сама не круглосуточная, там диспетчер, или автоответчик, в общем, кто-то из них. В общем, он там выматерился, насколько я знаю жизнь, и пошел убирать эту псину.
— Так записка-то зачем? — жалобно воззвала я.
— А, записка. Ну, животных дохлых принято в скотомогильнике закапывать, вроде как… — с сомнением протянула Машка.
— Слушай, эта псина правда, бешеная была?
— Прикинь? — содрогнулась подруга. — Я думала, конец нам.
— А я вообще ничего не поняла, только увидела, как ты побежала, и все, — поежилась я.
— А меня как толкнул кто.
Мы помолчали. Потом я, желая отвлечь подругу от невеселых мыслей, ехидно вопросила:
— Вы телефонами-то вчера хоть обменялись?
— Нет, — скромно сказала Машка, а я чуть не взвыла:
— Почему?
— Потому что в три часа ночи нам хотелось спать, и голова не варила, — отрезала Машка.
— Ну, блин, — расстроилась я.
— Зато Коля запомнил адрес, и сегодня вечером пришел в гости. — Скромно закончила подруга, а я издала трудноопределимый возглас.
— Да. Мне принес мишку Тедди, а сыну моему принес конструктор. И они полтора часа его на диване собирали.
— Офигеть, — потрясенно протянула я. — Вот это я понимаю, любовь с первого взгляда. Вот это я понимаю, мужик…
— С большой буквы.
— В этом случае тут все буквы заглавные, — искренне сказала я.
— Не буду спорить, — важно согласилась Машка. — Вот так.
— Жесть.
— Нин, я сегодня первый раз за три года почувствовала себя нормальной женщиной. — Неожиданно всхлипнула Машка.
— Эй, — расстроено позвала я. — Ну ты чего!
— Ничего, — она шмыгнула носом. — Вот представь, я на кухне вожусь, мужики в зале, все при деле, и они по очереди меня зовут то на одно посмотреть, то на другое, а потом едят, что я наготовила…
— Маш, успокойся.
— Знаешь, что он мне сказал?
— Что?
— Сказал, что у него серьезные намерения, иначе бы он к Вадьке и на пушечный выстрел не подошел.
— Ну, вот, — бодро сказала я. — Видишь!
— Нин, дай мне телефон своей парикмахерши, — трубно шмыгнув носом, попросила Машка. — Я хочу подстричься. И маникюр сделаю.
— Пиши, — растерянно отозвалась я.
— Я тебя люблю.
— И я тебя, — совсем уж потерялась я. Мы с Машкой говорим это друг другу примерно раз в пятилетку, пребывая совсем уж в растрепанных чувствах.
