— Что она сказала о нашей идее? Ты думаешь, она пойдет на это?
Грабянский действительно чувствовал себя неважно. Он уже несколько часов не открывал своей книги о птицах.
— Ты объяснил ей, насколько невыгодно не заплатить?
— Да, — промычал Грабянский неуверенно.
— Ты должен был делать что-либо, кроме… Хорошо, все в порядке, не обижайся. Нет необходимости ругаться из-за этого. Мне просто надо быть уверенным.
— Так будь уверен. Я выложил ей все. — Грайс подавил в себе смешок. — Как мы планировали. Уличная стоимость кило кокаина двадцать четыре тысячи фунтов, и она все время поднимается. Возвращаем им в руки за двадцать — без лишних разговоров.
— Что она ответила?
— Я же сказал тебе.
— Повтори еще раз.
— У них хороший шанс получить двадцать тысяч в течение сорока восьми часов, поскольку Англия должна стать победителем на следующем мировом чемпионате по футболу.
— Она что, фанат?
— Хорошо, она не сказала этого, но смысл тот же.
— Скажи точно, что она говорила.
— То, что она сказала, звучит так: ад замерзнет, пока они смогут достать такую крупную сумму.
— И каким был твой ответ? Кроме того, что ты перекрестился.
— Я не крестился.
— Давай к делу.
— Она сказала, что, во-первых, ее муж был дураком, согласившись хранить эту штуку, что теперь он напуган до смерти, все время оборачивается, боясь, что хозяин товара подумает, что его обманывают, и расправится с ним. Ее Гарольд боится, что этот человек порежет ему лицо, переломает ноги и убьет.
— Как она относится к этому?
— Мария? Она думает, что это будет здорово. Особенно последнее.
— Она хочет, чтобы ее старика убили?
— Предпочтительно медленно, но она удовлетворится и пулей в затылок.
— Боже! Что он ей сделал?
— Не так уж много.
— Здорово! Она хочет его смерти, чтобы ты и она могли вальсировать до захода солнца.
Грабянский поднялся, взял свой бинокль и пошел к окнам.
— Положи эту штуку и послушай меня. На улице темно. Все, что ты можешь увидеть, это уличные фонари и окна ванных. — Он дотронулся до руки Грабянского. — Так что? Полдня секса, и она укладывает чемодан. — Он ткнул пальцем в пах Грабянского. — Что там у тебя, кстати? Управляемая ракета?
— Дело не в том, что… — начал Грабянский.
— Я знаю, — не дал ему закончить Грайс. — Я могу обойтись без лекций об удовольствиях секса. Наибольшее удовольствие я получаю, когда ложусь на спину и все остальное доверяю массажной примочке номер девять. Как и массажистку, меня больше интересуют деньги.
— Она скажет ему и попытается добиться, чтобы он согласился. Она обещала мне это.
