— Поспорю, что она поклялась, а сама надеется, что ее любимый Гарольд окажется покойником.
— Нет. Она скажет ему.
— Ты думаешь, он согласится?
— А ты бы не согласился?
— Я бы вначале предложил двенадцать тысяч, подождал, когда ты придешь и предложишь семнадцать с половиной, потом поторговались бы, и мы сошлись бы на пятнадцати. После чего начал бы думать, где раздобыть эту сумму.
— Он может продать машину, поговорить с управляющим своего банка, снять деньги со страховки — вот что он может сделать, — заявил Грабянский. — Думаю, он может найти пятнадцать тысяч.
— Надеюсь. Сидение здесь с килограммом кокаина вредно сказывается на моих нервах.
— У тебя их нет вовсе.
— Поправка: не было.
— Не беспокойся. Если он даже наполовину так напуган, как говорит она, он заплатит.
Желудок Грайса издал низкий шипящий звук, похожий на тот, который создает шар в кегельбане, медленно катясь по деревянному желобу.
— Мы собираемся есть? — Грабянский взглянул на суп и сардины.
— Позднее.
— А чем плохо это время?
— Дела не только у тебя. Я должен встретиться с одним человеком по поводу некоторой собственности.
— Арендовать или покупать?
— Грабить.
— Хочешь, чтобы с тобой пошел и я?
— Как хочешь.
— Оставлю это тебе. Приму ванну.
— Ладно. Почему бы тебе не встретить меня в баре «Олбани»? Мы сможем выпить по паре стаканчиков и пойти в «Карвери».
— Напитки есть и здесь. А поесть можно сходить и в другое местечко.
Грайс пожал плечами.
— Куда я действительно хотел бы, — мечтательно произнес Грабянский, — так это в хороший китайский ресторан.
По городу болтались двое бродяг. Оба были рослыми и воинственно настроенными. Вся их одежда состояла из лоскутков и заплаток. Когда они отпускали крепкие словечки, большинство людей отворачивалось в сторону, смеясь или возмущаясь. Редкими были дни дежурства Резника, когда бы он не встретил хотя бы одного из них. Они были настолько приметны, что легко можно было подумать, будто они являются единственными бродягами в городе. Если, конечно забыть про центры для бездомных, приюты, семьи, ютящиеся в грязных вонючих маленьких гостиницах, людей, прозябающих в наскоро сколоченных из неизвестно чего сарайчиках. И, несмотря на это, городской совет не планировал строить муниципальные дома и в предстоящем году. Резник пытался вспомнить, когда он впервые повстречал молодого человека, который протянул к нему руку за милостыней. В тот день в газете сообщалось о наличии 343 свободных рабочих мест. «Почему ты не почистишь немного себя, — подумал тогда Резник, — и не возьмешься за предлагаемую работу?» «Нет ли лишней монеты? — спросил молодой человек. — На чашечку чая?» Резник совершил ошибку, взглянув на его лицо, в глаза, — тому было лет восемнадцать. «Вот. Возьмите». — Он положил монету в один фунт в холодную ладонь молодого человека. Теперь их все больше и больше. А в газетах та же цифра о 343 вакансиях: для машинисток, специалистов по видеотехнике, операторов компьютеров, служащих контор, для лиц, умеющих работать на швейных машинках (работа неполный день).
