Во дворе у Цивы росли вишня и жердела – абрикос. Вот тетушка нарвет вишни и выставит за двором на скамейке, покличет:
– Дети, идите, вишенки покушайте.
Те налетят и, наевшись, просят:
– Тетя Цива, а можно я маме и бабушке отнесу? Они чай пьют с вишней.
– Возьми. Благое дело, – скажет тетушка. Это была ее любимая присказка. И на благое дело она ничего не жалела.
Кроме кровной сталинской родни после смерти мамы у нас появилась мачеха. Мы ее сразу прозвали Шуркой.
Александра Ивановна Гаврилова была главврачом той больницы, в которой месяцами лежала мама, заболев лейкемией. Невзрачная, сухопарая – типичная старая дева по внешности и привычкам. Она приметила отца, мужчину видного, когда тот ходил навещать больную жену. Каждый раз Гаврилова, словно невзначай, оказывалась рядом и проявляла участие. Мы тоже были знакомы с этой врачихой, но симпатий к ней не испытывали. И уж конечно никак не ожидали, что через два года после смерти мамы, отец приведет ее в дом и скажет:
– Александра Ивановна будет у нас жить.
Шурка принесла с собой тканевые одеяла и застелила ими постели. На поручни кровати навязала банты. Поначалу она старалась выглядеть культурной. Мне подарила креп-жоржетовую кофточку. А потом началось.
– Маруся, почему у тебя пыли много? – строго вопрошала мачеха.
– Дэ вы ее тут бачили? – удивлялась Маруся.
– Много разговариваешь. Возьми и вытри пыль с мебели! – приказным тоном командовала Гаврилова.
Маруська молча вытирала. А потом тайком плакала.
– Маруся! Ты знаешь, сколько пыли в дорожке? Ты когда ее выбивала? – цеплялась новая хозяйка.
– Раньше выбивала, а сегодня не було времени.
– Как это не было времени? – возмущалась Шурка.
Рая, нетерпимая к грубости и хамству, как-то сделала замечание мачехе:
– Вы Марусей не командуйте. Она не служанка, а член нашей семьи. И относитесь к ней с уважением. А если пыль где увидели, возьмите тряпочку и вытрите.
– А ты не можешь вытереть? – вскинулась Шурка.
– А я утром ухожу на лекции, а после лекций иду на лабораторные работы и на практику. Возвращаюсь поздно. Но Марусе мы все помогаем, и стирать, и убирать. Так что вы над ней не мудруйте.
После этого Шурка еще пуще на Марусю взъелась. Обедать садятся, она – в крик:
– Это что за еда такая? Ты кому варила? Хозяину или свиньям?
Рая недолго терпела такое. И однажды, когда отец на два дня уехал в командировку в Краматорск за лесом, они с Галькой собрали все Шуркины вещи: одеяла, банты, постельное белье, одежду. Соседи знали, что Маруська плакала, и тоже возмущались: ведь эта девчонка вывезла такую ораву, и в доме всегда было чисто. Рая с Галькой попросили соседей:
