Отряд радостно зашумел. Людмила подняла руку, дождалась тишины и отчеканила:
— Вся дружина пойдет, а Орешкин с компанией останутся. Заменят дежурных по кухне.
— Еще чего! — пробурчал Пахомчик. Людмила сделала вид, что не расслышала.
— Отряд дежурит завтра, — осторожно напомнил Вениамин.
— Давайте не будем обсуждать мои решения, — нахмурилась Людмила.
— Хорошо, — согласился Вениамин. — Но мне кажется…
— Все! — оборвала его Людмила. — По горну стройте отряд.
Сердито стуча каблуками, она прошла через веранду и хлопнула дверью. Вениамин полол плечами и повернулся к отряду.
— Идите готовьтесь к походу, — сказал он ровным голосом. — Второе звено — на кухню.
И, по-журавлиному переставляя длинные ноги, направился за убегающими из клуба ребятами.
— Витамин-то? Молоток! — заявил Игорь, глядя ему вслед.
— Еще раз услышу, плохо будет! — предупредил Генка. — У него имя есть.
— Точно, — согласился Пахомчик.
Где-то неподалеку зазвучал горн. Звонко и переливисто. Потом еще и еще, все веселей и звонче.
— Пижон! — сказал Конь.
— Кто? — не понял Пахомчик.
— Да Витька-горнист! — сплюнул Конь. — Ишь разливается!
— Ему две порции дают. В завтрак и в обед, — подал голос молчавший с утра Тяпа.
Ему никто не ответил.
— И в ужин, — чуть слышно добавил Тяпа.
За окном, нарочно перекрикивая друг друга, протяжно выпевали вожатые: «Второй отряд, становись! Третий отряд, ко мне! Равняйсь, четвертый!»
— Строятся… — вздохнул Шурик.
— Ну и пускай! — отозвался Пахомчик. — Совхоза не видел?
— Партизаны там, — возразил Шурик.
— Они на пенсии все, — опять вставил Тяпа. И опять ему никто не ответил.
— Дружина, смирно! — послышался голос Людмилы. — Знамя вперед! Шагом марш!
Ударили барабаны, затрубил горн. На этот раз резко и отрывисто.
— Левой, левой! — командовала Людмила. — Запевай!
«Взвейтесь кострам», синие ночи…» — высоким дискантом завел Толька Кныш из третьего отряда.
«Мы — пионеры, дети рабочих!» — подхватили ребята.
Залаяла Муха, не терпевшая хорового пения. Это отряды проходили мимо хоздвора к воротам. Когда они вышли на шоссе, песня еще была слышна. Только слов нельзя было разобрать. А потом и совсем затихла: отряды свернули на лесную дорогу.
— Все! — поднялась Оля. — Пошли на кухню.
Генка посмотрел на нее и вдруг услышал свое сердце. Оно билось гулко и часто. Генка испугался. Он знал, что сердце должно быть где-то слева, но раньше его вроде никогда не было. А теперь — пожалуйста! Тукает, как барабан в духовом оркестре! Генка закрыл глаза. Ничего не помогало…
