— Ты хочешь сказать, что кислотой в лицо плеснули моей дочери? — медленно выговорила Тесс.
— Простите, что я принесла такую страшную весть. Но это так.
— Кто тогда писал мне письма? Кто присылал человека за деньгами?
— Вероятно, тот, кто устроил покушение. Тамарис закрыла лицо плотной вуалью. Она еще и волосы перекрасила, чтобы больше походить на королеву. Мне очень жаль. Простите.
Тейт поднялась. Ей стало невыносимо больно. И противно от того, что приходилось лгать. Хотя, в главном она не соврала.
Тесс Тал откинулась в кресле. Она смотрела в одну точку. По щекам катились слезы, застревая в шраме, как в борозде.
— Ты была фрейлиной? — спросила Тесс глухо.
— Нет. Меня не знали при дворе. Так получилось.
— Откуда у тебя золото?
— Нам дала его королева. Она советовала вашей дочери забрать монеты и уехать домой. Империалы должны были стать ей приданным.
— Королева купила на них себе жизнь.
Спорить? С точки зрения матери все именно так и обстояло. Разубеждать не имело смысла. Зачем вообще говорить лишнее?
— Почему я должна верить тебе, а не своим глазам? — возмутилась хозяйка замка.
Бар Тесс подняла взгляд от пола. В них не осталось ни понимания, ни сочувствия. Только глухая подозрительность. Тейт показалось, что женщина тотчас кликнет слуг, и носительницу дурных вестей поведут на стену. В плетеной корзине на спине Итары спал Сигурд.
— Делайте со мной что хотите, — устало выговорила она. — Только, прошу, позаботьтесь о моем ребенке. Мне уже почти все равно, а он должен жить.
— Ребенок? И у тебя ребенок?
Все было так плохо, что Тейт и в самом деле вдруг показалось, будто оставив малыша на попечение Тесс, она сослужит ему хорошую службу. Что ждало ее саму? Годы жуткого существования в изуродованном теле. Годы молчания и неизвестности. Явится Скалениус или нет? Если нет — маска спадет? А если он придет, чтобы убить Тейт или еще хуже, чтобы убить ее малыша? Даже Илай испугался тени, следующей за Тейт. Ей все равно не справиться с пауком. Зря она нянчила надежду, что за пять лет научится защищаться. Ничего этого не будет!
— Тамарис лежит в королевской усыпальнице. Любой в день поминовения усопших может спуститься туда. Лицо изуродовано, а руки — нет. Вы помните руки вашей дочери?
Бар Тесс сорвалась с места и закружила по залу. Она несколько раз прошла мимо Тейт, почти задев ее, будто слепая. Горе, недоверие, ярость — Тесс Тал рвалась на части.
— Ты останешься тут до моего возвращения. Ребенок? Кто?
