Петя прокашлялся, скрывая смешок, и неожиданно сказал:
– Ваше величество, да ты не смущайся, спрашивай чего надо…
Царь запнулся на полуслове, а затем сказал, глядя на гостя испытывающе:
– А не прост ты, Петя… Да и отважен, погляжу… Видать, правду мне о делах твоих сказывали… Ну, оно и хорошо, что сразу к делу.
Дочь у меня есть, – продолжал царь, – царевнушка моя… слыхал, небось?
Старик неопределенно то ли мотнул головой, то ли пожал плечами.
– Вижу, что слыхал, – продолжил царь. – Несмеянушка моя… Никак замуж ее отдать не можем. И женихи-то все знатные, с приданым богатым… Да кому она нужна такая – плакса?..
А казна-то ой как истощала… – мечтательно причмокнул губами царь. – Туда бы какого ни есть полцарства вставить…
Так вот, Петя, – заговорил царь по-царски уже, – рассмешишь ее, смеяться научишь, так я уж тебя так отблагодарю… хоть это мы еще поглядим, впрочем… А вот если нет – так голова, само собой, с плеч… – закончил он и посмотрел на бывшего старика добрыми глазами.
Пошли знакомиться, – с места встал.
* * *
Вошли в горницу. С кровати навстречу им вскочила здоровая девица с распущенными волосами и в короткой юбчонке.
– Батюшка!.. – запричитала она. – Опять у меня голова кружится!..
– Сам вижу, – сухо оборвал ее царь, – и впрямь кружится… Ну так что с того?
– Да-а, видишь ты, а кружится-то она у меня-а-а… – заревела царевна, растирая кулаками слезы.
Петя оглядел ее с головы до ног и решил, что ходит царевна в мини-юбке безо всяких на то оснований. «В мамашу, должно, пошла», – подумал.
– Ну не плачь, царевнушка, – привычно запричитал царь, не меняясь, впрочем, лицом, – вот, возьми лучше пряничек аль леденец…
– Надоело все-о… – ревела царевна дальше, – не хочу-у больше есть, и так целлюлит уже начинается… а-а-а…
– Мало есть – вредно, – наставительно сказал царь. – В перерывах между едой образуется кариес.
– Кто-кто образуется?.. – заинтересовалась царевна, моментально высохнув слезами. Тут она глянула на Петю, только сейчас его заметив. – А это кто?
– Лекарь твой, – сказал царь, – смеяться тебя будет учить.
– Меня – смеяться?! – воскликнула царевна то ли удивленно, то ли оскорбленно и исказилась лицом так, что Петя подумал, что она вот-вот расхохочется, но Несмеяна заголосила вновь.
Царь выжидательно глянул на Петю, а тот – внутрь себя, ища Мява. Но Мяв не показывался. Совсем сконфузившись, Петя включил внутренний смех, пытаясь восстановить спокойствие. Так и стояли: царевна ревела, царь ждал, а Петя нутром смеялся.
