«Сколько можно молчать? Ладно, больше не напишу» – прочитала она.
И поняла, что никому из этих усталых людей – ни рыбакам, ни спасателям, ни пилотам никто не пришлет таких сообщений.
Считая за центр вертолет, прочертила мысленно круг, понимая, что и в радиусе ста километров ни один человек, кроме нее, не ловит сейчас таких раздраженных флюидов. Ее спутников очень ждут. Тревожатся, молят богов, чтоб вернулись…
Они поднимались выше, и льдина-ловушка пропала из виду. Через пару недель солнце с хрустом взломает лед, расчертив мозаикой черных трещин. По Неве вновь пойдет ледоход, чтоб истаять ноздреватым рафинадом в Маркизовой луже.
Вода станет чистой и ясной.
И все образуется.
Кукла сидела у помойки на стопке книг. Запросто, растопырив крепкие фарфоровые ноги. Штрудель обнюхал, примерился было поднять лапу, но Инга тихонько цыкнула:
– Совесть твоя где? – и такса, укоризненно глянув черными сливинами, засеменила дальше.
У куклы было фарфоровое лицо с маленьким ртом, ниткой бровей и глазами-плошками. Краска местами стерлась. Платье обветшало, одна нога была обута в самодельный, грубо сшитый носок.
Инга взяла находку в руки. Однако, винтаж. Включилось профессиональное: белая бязь, синий бархат. Этакая горниШная, через ш. В наколке. Волосы подсобрать, завить мелким бесом. Или: алый атлас, пышный рукав, поверх – шубка. Шляпка на голове. Барышня из Михайловского сада…
Она прижала добычу к себе. Кто ж выкинул такое чудо? Тряпичное туловище успело намокнуть.
– Идем сушиться, – сказала кукле и зачем-то огляделась: Штрудель деловито семенил в утренней мороси. Кликнула собаку и поспешила домой.
– Ингуля, – голос в трубке сипел и хлюпал. – Сегодня должны прийти! Умоляю!..
– Конечно, – не отрывая глаз от рисунка, отбивалась Инга, – как контмарочки на премьерку или бронхитить в теплой постельке – так это Олег. А как пожарная инспекция – Ингуля, естественно!
– Инга! – в трубке раздался то ли лай, то ли всхрип.
Балеринка с эскиза смотрела пустыми глазами и не оживала. Не хватало фишки. Инга отложила карандаш.
– Прекрати на меня кашлять, симулянт, – сдалась она, – ладно.…
У чиновника были узкие глаза и толстые щеки. Найдя огнетушители, он почему-то обиделся. Недовольно ходил по мастерской, а Инга таскалась следом. Коллеги прикидывались глухонемыми.
Открыв подсобку, пожарник оказался погребен под рулонами, гапитами и тряпьем. Обрадовался, сделал пометки в блокноте. Сел в директорское кресло и стал ждать взятку. Инга прикинулась тупой, как балеринка с эскиза. Инспектор в отместку закатил ей лекцию по безопасности.
