– Не так резко. Давай, постели клеенку и подставь под его зад судно! – Вера спешно выполняет это распоряжение, и Маргарита кладет тело старика обратно на спину. – Этот еще легкий, вот с тем боровом из третьей палаты, который после аварии, придется повозиться.
Они обмывают старику запачканные калом бедра, ягодицы, мошонку, половой член, быстро протирают остальное тело водой с уксусом, насухо вытирают его, меняют постельное бельё. Потом начинают делать всё то же самое с его соседом по палате – тридцатилетним парнем, пытавшимся покончить жизнь самоубийством. Он приходит в себя и пристально смотрит на Веру в тот момент, когда она промывает ему рот. Она слегка вздрагивает от неожиданности, но продолжает делать свою работу под присмотром севшей рядом Маргариты.
Когда они, уже изрядно уставшие, стоят напротив койки здоровенного мужика из третьей палаты, почти все части тела которого закованы в гипс или перемотаны, к ним заходит врач, похожий на рыжего борова (его имя Вера еще не запомнила):
– Поменяйте белье у старика из второй палаты, там невозможно дышать! – говорит он раздраженно.
– Мы только что поменяли! – с удивлением и злобой бросает ему в ответ Маргарита.
– Да, правда? Идите посмотрите, он весь в говне!
– Бл…, он чет постоянно срется. Его та смена чем кормит?
– Я откуда знаю! – Округлив глаза, говорит врач, и Вере кажется, что веснушки на его лице темнеют. Он, как и другие врачи отделения, уже давно привык к этим вспышкам ворчливого негодования и знает, как правильно на них реагировать.
– Ладно, сейчас поменяем. А с этим что делать? – втроем они смотрят на двухметрового мужика с исковерканным после аварии телом: его ноги и руки подвешены в воздухе с помощью специальных креплений, из забинтованных ран сочится кровь.
– Идите уберите там, а потом позовете меня с Джохаром, – мрачно произносит врач, – Будем вчетвером его ворочать.
К трем часам дня Вера чувствует себя полностью выжатой. Она знала с чужих слов, что работать в реанимации тяжело, но всё-таки не представляла, насколько. Сидя в сестринской и машинально жуя принесенный из дома бутерброд, она думает, хватит ли ей сил, чтобы помыть пол в палатах – Маргарита сказала, что она должна успеть сделать это до четырех. Ноги ноют от усталости, голова гудит от обилия впечатлений. Переломанные израненные беспомощные тела больных ждут своей участи, безрадостной для большинства – их отделение, словно сортировочный центр, еще одна, зачастую последняя развилка судьбы, исподнее жизни. Она обменивается в соцсетях несколькими эмоциональными сообщениями со своими подругами однокурсницами, затем тяжело вздыхает и идет одевать перчатки для мытья полов.
