Ну, а потом началось самое страшное: когда «Армейский» коньяк произвёл на собравшихся своё действие, начались тосты и стихи. Кстати, Андерсен, давным-давно нас покинул: вдоволь наевшись той же фиолетовой каши, (Валентина поухаживала и за ним), он ретировался во двор.
Но ужас заключалось вовсе не в тостах, а в том, что к моему изумлению компания предложила мне первой произнести здравицу. И хотя — то ли от большого количества фиолетовой каши, то ли от рюмки коньяка — в голове моей чувствовалось легкое кружение, я не стала отказываться. Встала и произнесла тост: я, мол, рада, что у них такая дружная компания, поздравляю прекрасную Валентину с юбилеем и желаю ей всего наилучшего. Кажется, мой незатейливый тост присутствующим понравился. Во всяком случае, Валентина, выпив, тут же предложила немедленно вновь наполнить бокалы и громко провозгласила: «За Любу!» Компания нестройно, но горячо поддержала:
— За Любу!
Это было приятно, честное слово.
Потом прогремело ещё четыре-пять тостов, а потом Валентина принялась читать свои стихи. Вот это было уже… серьёзно. Все прозвучавшие стихи я, конечно, наизусть не запомнила, хотя они все они были бесподобны, но последнее почему-то врезалось в память:
Зелёные обои,
Прекрасные глаза…
Люблю вас, мои милые, —
И лучше не сказать!
«Ну глаза-то у нас может и прекрасные, но обои-то в этой комнате не зелёные, а оранжевые…» — размышляла я, изо всех сил стараясь проникнуть в смысл стихотворения. Мои размышления прервало негромкое всхлипывание Катерины (невзрачная дама с соломенными волосами). Взглянув на неё, очень полная, очень курносая Зоя дрогнувшим голосом произнесла:
— А ведь и правда, Валентина, — лучше не сказать!
— Аух!.. — не то радостно, не то грустно выдохнула Валентина.
В моей душе зашевелилось подозрение, что сейчас и остальная компания примется плакать. Пытаясь разрядить обстановку, я предложила:
— А может быть, попьём чайку!
К счастью, компания не возражала, к тому же коньяк, наконец-то закончился. На самом деле его было не много: всего три бутылки на… сейчас посчитаю… на шестерых. Евгения (библиотекаря) я не посчитала: он к коньяку не притрагивался.
Кудрявая Ольга, Катерина с соломенными волосами и полная курносая Зоя помогли мне убрать со стола, — мы даже умудрились вымыть почти все тарелки. Пока мы вчетвером находились на кухне, остальные тоже не скучали: занимались, кто чем. Расположившись у окна, Валентина громко читала Евгению свои стихи; Лена (хрупкая блондинка), облокотившись на стол, дремала. Ну, а Андерсен, если вы помните, ушёл на свидание с тойтерьером Клавой.
