Я привстал. Да неужто опять?! И не лето ведь — апрель на дворе! Вот тебе, бабка, и Юрьев день — традиционное пожелание спокойных дежурств и сухих рукавов редко сбывается.
Начальник, увидев жену, насупил брови.
— Здрасте, — кивнул. В рыжей короткой бородке запутался солнечный зайчик, высветил серебряные нити. Наши бород не носят: спалишь запросто. А маску надевать? Одно мучение. Но Палычу, упрямцу, всё нипочём. А виски у него… эх. И от возраста, и от боли — своей и чужой.
Машка вскочила, загораживая подступы. Чёрт бы её… Прямо наседка над цыплёнком. Мать-героиня.
— Что, с ума сбрендили?! Он же под капельницей! Два дня постельного режима!
За спиной Палыча переминались с ноги на ногу Андрей и Пётр, тоже крупные, широкие в плечах — готовые к выезду.
— Горим, — сказал Палыч, глядя поверх Машки: она едва доставала ему до груди. Я приподнял руку с капельницей, в перевёрнутой бутылке оставалась четверть желтоватого раствора.
— Эти пожары как грибы после дождя! — завопила жена. — И везде — Олег!
— Ориентировочно взрыв баллона с пропан-бутановой смесью, — начальник ровным тусклым голосом докладывал ситуацию. — В квартирах между шестым и седьмым этажом снесло перекрытия и перегородки, вышибло наружную стену. Разрушения средние: весь подъезд мог взлететь. Ещё у какого-то автолюбителя целый склад был — масло, бензин. Вспыхнуло моментально. Как нарочно, рванул стояк с бытовым газом: трубы полопались, огонь вырвался на лестничную клетку и быстро распространился, захватив оба этажа и половину…
— Слышь, Олег, по-серьёзному горим! — Андрей, молодой, запальчивый, шумно сглотнул. — Жилой дом, многоквартирный. Сколько мы без тебя вытащим?
— Да вы что? Соображаете вообще?! Он с прошлого раза не оклемался! — Супруга раскраснелась, потрясая сжатыми в кулачки руками, наступала на Палыча.
Я попытался схватить её за край юбки, но не успел.
— Хватит, Маш, я нормально себя чувствую. Просто режим…
Она подпрыгивала перед начальником, точно моська перед слоном.
— Третий номер, — пробасил Пётр. — Дежурные расчёты высланы, «Скорая» подъезжает, милиция. Двадцать четыре машины отрядили плюс мы. Девять этажей, ёлки-палки! Ни хрена себе свечка! Ты думай, Олег, крепко думай.
— Мы-то одни — тьфу, ноль без палочки! — выкрикнул Андрей.
Это он, конечно, преувеличил. Но что правда, то правда — бойцы спецотделения, цель которых не тушить, а спасать, не лезут вглубь, в ревущий ад, где обваливаются перекрытия и рушатся стены. Бесполезно. Им, вооружённым и защищённым не лучше рядовых пожарных, не продержаться в огненной стихии и нескольких минут, В ад спускаюсь я — Феникс.
