Зефир и Флора чудеса творят:
Гордятся нежной прелестью убора
Ромашка, ирис; роза взор мани́т
Румянцем свежим девичьих ланит.
62. Бледны левкои, как влюбленных лики,
Росой омыты лепестки лилей,
Вот майоран, а вот средь повилики
Являет гиацинт, краса полей,
Две буквы — и роняет солнце блики
На сей цветок, что всех ему милей
[85],
А в небесах поют и вьются птицы,
А на земле тварь всякая резвится.
63. Глядит олень в стекло прозрачных вод.
Среди ветвей распелась Филомела.
И, вторя ей, по озеру плывет
Красавец лебедь, гордый, снежно-белый:
Вот заяц быстрый промелькнул, а вот
Лань глянула из чащи оробело.
Пичуга ко гнезду стремит полет
И в клюве корм птенцам своим несет.
64. И вот пристали к сей земле блаженной
Усталые от странствий моряки,
А по лесу бродили, совершенны
Красою, беззаботны и легки,
Богини: те играли вдохновенно
На флейтах, арфах: те плели венки;
Те — словно для охоты — взяли луки.
Но тетиву не напрягали руки.
65. Так Афродита научила дев:
Бродить поодиночке, в отдаленье,
Чтоб, легконогих ланей сих узрев,
Мужи сперва познали вожделенье.
Иные, сняв наряд, в тени дерев
Свершали в чистых водах омовенье,
Гордясь природной властью наготы
И явной, неподдельной красоты.
66. Но юноши, что на берег ступили,
Соскучась по земле за столько дней,
Хотели дать в ловитве выход силе,
Все помыслы свои стремили к ней —
Они б за дичью прошагали мили,
Меж тем как без ловушек, без сетей
Иная дичь покорно ждет их ныне,
Подстрелена пафосскою богиней
[86].
67. В чащобу смело ринулись одни,
Кто с аркебузою, кто с арбалетом:
Намеревались выследить они
Оленей, что в лесу водились этом.
Другие предпочли бродить в тени,
Смягчавшей зной, столь нестерпимый летом,
Вдоль звонкоструйных и прозрачных рек,
Стремивших к морю свой веселый бег.
68. Но видят вдруг: средь зелени мелькают
Цветные пятна; постигает взгляд —
То не цветы красой его ласкают,
То нежностью тонов его манят
Шелка, и шерсть, и лен, что облекают
— Искусством умножая во сто крат —
Красу цветов в обличье человечьем:
Пред ними розам похвалиться нечем!
69. Велозо в изумлении вскричал:
«Сеньоры, вот восьмое чудо света!
Никто подобной дичи не встречал —
Посвящена богиням роща эта.
Досель ничьих мечтаний не венчал
Успех столь редкий, явная примета,
Что мир немало дивного припас
Для человеческих бесстрашных глаз!
70. Но, может быть, не явь они, виденье!
Догоним их, чтоб истину узнать!»
И, как борзые, прытки, в нетерпенье
Бегут, стремясь проворных нимф догнать.
Те ускользают, словно бы в смущенье,
И за стволами прячутся опять,
