Фарамор перешагнул через растерзанное тело — целой осталась только согнутая в локте рука со скрюченными пальцами. Рядом в рычащей массе прервался хриплый булькающий крик.
Вверх взметнулся сноп искр. Фарамор пробрался сквозь нежить к костру, возле которого обезумевший от ужаса бородатый лесоруб неистово размахивал полыхающей ветвью. Ворхи скалились и делали попытки приблизиться, но, опасаясь огня, отскакивали и пятились.
— Не приближайтесь! Не подходите! — вопил мужчина. Он держался спиной к костру, выписывая ветвью размашистую огненную дугу.
Не колеблясь, Фарамор двинулся на лесоруба. В глазах и широком лезвии топора отражалось пламя. Носитель Искры шел, стиснув зубы и исподлобья глядя на мужчину. Сейчас он видел в этом лесорубе того, кто убил отца. Шум бойни вокруг превратился в крики ликующей толпы на казни. «Приговаривается к смерти! Приговаривается к смерти!..» — пульсировал в сознании голос глашатая.
Словно в тягучем медленном сне, перед лицом пролетела огненная ветвь, обдав снопом обжигающих искр. Ужас в глазах лесоруба сменился недоумением, когда он увидел юношу заносящего над ним топор. Мужчина закричал, но крик резко оборвался, когда лезвие топора с чавкающим хрустом раскроило ему череп.
Фарамор резко выдернул топор и пихнул ногой оседающее тело лесоруба в костер. Языки пламени принялись пожирать одежду, пробовать на вкус кровь и плоть. Носитель Искры некоторое время смотрел на объятого огнем мужчину, затем с наслаждением вдохнул прохладный дымный воздух, поднял над головой топор и закричал. Крик тут же подхватил разноголосый ликующий ор нечисти, который разлетелся над лесом и взметнулся к звездному небу.
Носитель Искры окинул взглядом лагерь. Ворхи с чавканьем и урчанием копошились возле мертвых тел. Фарамор почувствовал мощный прилив сил. Тяжелый топор в руках казался невесомым. Возбуждение не проходило, напротив, он испытывал досаду, что все закончилось так быстро. Проснувшийся в нем зверь жаждал еще крови.
— Тебе понравилось? — спросил Хитрец Хет.
Фарамор и забыл, что у него за пояс заткнута живая кукла.
— Что понравилось?
— Месть! — сказал Хет с хитринкой в голосе.
— Ты что же, думаешь, я не понимаю, что к мести это не имеет никакого отношения? — раздраженно проговорил Фарамор. — Не считай меня глупцом, демон, я вполне могу разобраться в самом себе.
Хет усмехнулся.
— Конечно-конечно, но я не слышу в твоем голосе сожаления.
— Потому что его нет! — твердо сказал Фарамор. — Мне понравилось то, что я сделал. Понравилось, что сделали ворхи. Пускай, эти лесорубы не причастны к смерти отца, но… — он запнулся, не зная, что сказать после этого «но», как оправдать собственную жестокость. Нет, он не жалел о содеянном, вот только ему очень хотелось выявить вину всех этих погибших лесорубов. Четкое обвинение после того, как казнь состоялась. Чтобы все происшедшее обрело смысл. По какой-то причине это было важно для него. Там на дороге, когда он убил Клюва и Слима, все было ясно и правильно, но здесь…
