Итак, я выхожу на улицы, скрытый за очками. Слепцу прощается многое, я, например, могу как бы нечаянно задеть вас своей тростью и остаться совершенно безнаказанным. На слепца не обращают внимания: рядом со мной бесстыдно обнимаются подвыпивший молодчик из числа рыночных рабочих и его подруга. Она тоже изрядно пьяна; я не задерживаюсь возле них и ступаю себе дальше, постукивая тростью по мостовой.
Пока рядом никого нет, я немного сдвигаю очки, чтобы лучше видеть. Мои глаза привычны к темноте. Тьма слоено становится гуще в этих переулках, и кажется, что ее можно черпать ложкой. На перекрестке стоит прохожий, одинокий и печальный, как ворон Тауэра, и, хотя вечер только начался, холодный туман уже спустился на улицы. Иностранцам этот город представляется заполненным вечным смогом. Туман стал таким же символом Лондона, как Тауэр или Биг-Бен. В эти осенние вечера туман протягивает к вам свои бледные щупальца, стоит только выйти на улицу.
Вот идет полисмен; его плащ в измороси, лица в сумерках не различить. А там стучат копыта кэба, доставившего в какой-нибудь притон одного из великосветских гуляк. Здешние обитатели, знаете ли, предпочитают ходить пешком, они бережливы, но это не та бережливость, что числится в добродетелях. Это бережливость пьяницы, который отнесет сэкономленные гроши в кабак, чтобы выпить и забыться.
Они рождаются среди грязи и смрада, потом некоторое время задор юности поддерживает в них желание жить, но время и нужда сокрушают их, и остается только одно это желание — выпить и забыться.
Вот джентльмен ковыляет из кабака, он плохо стоит на ногах, мостовая под ногами кажется ему этим вечером ненадежной. Как и все вокруг! Он уверен, что мир изменился в худшую сторону, теперь везде хозяйничают убийцы и грабители; глаза его тусклы, поскольку вся его жизнь, скорее всего, прошла в суете и бессмысленности. Но как же он боится потерять эту жизнь!!!
В сумерках ему чудится крадущийся по пятам убийца, и он замирает, не в силах сдвинуться с места. Учитывая количество выпитого бедолагой спиртного, неудивительно, если ему привидится сам Люцифер, стучащий копытами по мостовой. Не бойся, глупый краснолицый толстяк, никому не нужны ни жизнь твоя, ни твоя душа. Но берегись карманников, ибо тут их очень много.
Из тумана выходит девушка и присоединяется к пьянице. Они обмениваются несколькими словами, и вот она уже берет его под руку. Не слышу, о чем они говорят, но догадаться нетрудно. Они проходят мимо, а я, пропуская их, отступаю за угол.
