Вообще, из романа «Двенадцать стульев» в связи с записками Шульгина может сложиться впечатление, что Шульгин приезжал в СССР вовсе не для поисков пропавшего сына, а за сокровищами, упрятанными им от власти трудящихся, рабочих и крестьян, но сокровища найти не сумел, ведь они были национализированы и служили теперь только трудовому народу. Поскольку подобное предположение называется версия и выдвигается обычно «компетентными органами», как говаривали в светлые денечки, то не вправе ли мы предположить, что роман, вскрывающий всю подлость эксплуататоров трудового народа, в частности — Шульгина, заказан был «пролетариям» большевицкими карательными органами, причем именно в связи с книгой Шульгина?
Что любопытно, понятно даже, откуда в умном копфе некоего чекиста родилась версия о сокровищах Шульгина. Вот Шульгин пишет о бывшем своем доме в Киеве:
Да, у меня в подвалах было кое-что ценное. Только не для вас, друзья мои. Что для вас старые номера пятидесятилетнего «Киевлянина»? Вы больше насчет серебра столового. Ну, это вы у нас не найдете. В этом доме жили люди со странной психикой. Из всех драгоценных камней и металлов они ценили только два: белую мысль и черную землю…
В. В. Шульгин. Указ. соч.
Весьма подозрительно, не правда ли? Явно ведь усыпляет бдительность, да? Отчего же, если искал он в СССР сына, не запросил он о судьбе его «компетентные органы»? Ценностей, значит, у него не было?
Книга Шульгина — это, конечно, пощечина большевицким «соответствующим органам»: проспали они не только проникшего в СССР бывшего депутата Государственной Думы и опасного «агента заграницы», которого выслеживали несколько лет, но и «контрреволюционную вредительскую организацию, осуществляющую подрыв советской торговли». Разве можно было на это оскорбление не ответить? Да, но как же и отвечать? Объявить через ТАСС, что враг трудового народа лжет? Так не является ли роман «Двенадцать стульев» закономерным ответом ГПУ на книгу Шульгина? Да, но разумен ли публичный ответ, если советский народ книги Шульгина не читал? Кому же был направлен «пролетарский» ответ? Шульгину? Начальству? Нет, сомнительно, что партия приняла бы какой-то глупый роман в качестве оправдания бездействия ГПУ. Стало быть, все-таки зацепил их Шульгин крепко, раз решили публично оскорбить в ответ? Да, пожалуй, поскольку нет, кажется, такого унижения, которому автор романа не подверг бы своего героя Воробьянинова.
Если счесть роман «Двенадцать стульев» всего лишь попыткой оскорбить Шульгина, ругательством вроде написанного на заборе, то возникает, конечно, некоторое недоумение: разве авторы романа служили в ГПУ? Если же нет, то что тогда ими двигало? Предложение, положим, было заманчивое (наверняка посулили много денег и славу, большие тиражи), но разве же всякий честный человек не должен был отказаться от предлагаемой подлости? Значит, нужно было найти человека, который бы питал лютую ненависть к Шульгину, а таковым мог быть только еврей. Что ж, один из двух номинальных авторов романа был еврей — Иехиел-Лейб Файнзильберг (поскольку без запинки произнести это имя русскому человеку трудно, то он писал под псевдонимом И. Ильф, по инициалам И. Л. Ф).
