Мэри уже не помнила, что когда-то была застенчивой и робкой. Теперь она могла сцепиться с самой вздорной торговкой и выйти из ссоры победительницей. Ее острого языка опасались все лавочники от Севен-Дайлз до Пьяцца Ковент-Гарден. Ночью, когда не удавалось уснуть, Мэри успокаивала себя тем, что мысленно перебирала свои наряды. У нее были рукава, корсажи, рюши, вышитые стомакеры, коричневое бархатное платье-мантуя и накидка. Еще среди ее сокровищ числились гирлянда из шелковых маргариток, черная бархотка и два шелковых платья-полонез, фиолетовое и темно-зеленое. Она научилась у Куколки всему, что та могла дать, но у Мэри был более тонкий вкус. Кроме одежды, у нее были еще и четыре ярда поплина цвета устрицы, который она приобрела по дешевке в ломбарде. Его Мэри приберегала для лучших времен. Когда-нибудь она сошьет из него платье, за которое любая герцогиня отдаст передний зуб.
Ей обязательно подвернется что-нибудь хорошее — ей и Куколке. Мэри была в этом уверена. Что толку беспокоиться о будущем, если конец может наступить быстро и неожиданно? Несколько дней назад ветер сорвал тяжелую вывеску с «Голубого льва», и она упала прямо на голову Тилли Дентон. Сутенером Тилли был Цезарь, и он устроил ей вполне достойные похороны. С этим согласились все проститутки, которые пришли на кладбище проститься с Тилли — не столько из уважения к товарке, сколько из страха перед Цезарем. Все знали, что если тебе дорога собственная шкура, Цезарю лучше угождать. Но хорошие похороны — довольно слабое утешение, решила Мэри, если ты лежишь в могиле и тебя едят черви.
Кашель начался в октябре, когда пришли первые заморозки. Поначалу Мэри не обратила на него внимания. Но вскоре кашель стал ее постоянным спутником. Он сдавливал грудь, когда она поднималась по лестнице или шла вверх по улице, не отставал весь день и усиливался ночью.
— Да замолчи же, — стонала Куколка и прятала голову под тощий матрас.
У Мэри всегда был низкий голос, но теперь он огрубел и в нем появилась неприятная хрипотца, похожая на рычание. Некоторые клиенты этого пугались, поэтому она старалась меньше говорить и больше улыбаться.
Все знаки указывали на то, что их ожидает самая суровая зима за много лет, — и птицы, и ягоды, и кофейная гуща у предсказателей.
Обратиться в больницу Святой Марии Магдалины придумала Куколка. Она вообще была большая придумщица.
— Мэри, дорогая моя подружка, — сказала она как-то раз. — Зиму тебе не пережить.
