Представитель последней волны освоителей Геша работал неплохо, но его выходки, по-видимому, вынудили начальника экспедиции (из профилактических соображений) выгнать на время этого опытного и безалаберного бурильщика.
Я помнил его гастроли в «Шанхае», в городке из балков. «Братишка» появлялся там после десяти дней положенного ему отдыха. На опухшем лице с выделяющимся острым носом блуждала странная улыбка. Все, кто видел его в этот миг, тянулся за ним к вагончикам, где находился руководящий центр экспедиции, в ожидании очередного бесплатного концерта.
А он, польщенный, но не обращая внимания на поклонников, открывал ногой дверь в кабинет начальника. Диалог раз от разу не отличался оригинальностью.
— Мне бы рябчиков этак шестьдесят, в счет уже заработанного.
Грозно:
— Тебе на вахту пора заступать!
Успокаивающе:
— Вот подлечусь и улетучусь.
Сдерживаясь:
— Выйди вон и не мешай работать!
Геша подходил ближе, садился напротив и доверительно продолжал свое:
— Все равно ведь дашь, Петрович.
Твердо:
— На сей раз не дам!
— Дашь…
— Не дам!
— Дашь…
И так дальше, как в детском саду.
— Ну, смотри! — теперь угрожал Геша.
Начальник не выдерживал, выскакивал из-за стола, хватал «братишку» за ворот шубы. Гремела по заледенелому полу гитара.
Уже поднявшись, Геша обращался к собравшейся толпе ожидающих отправки на буровые и свободных от вахты людей:
— Ну ладно, сейчас посмотрим, у кого нервная система крепче.
Он выходил, не теряя достоинства, на улицу, по скобам пожарной лесенки взбирался на вагончик, садился на вентиляционную трубу и пробовал первые аккорды. Люди все прибывали. Поклонившись на все четыре стороны, Геша диким голосом начинал петь такое, что хохот умолкал лишь тогда, когда артист поднимал руку, прося молчания, и объявлял следующий номер.
Из управы выбегал возбужденный начальник, кричал солисту: «Братишка, прекрати», — и добавлял выражения, немного отодвигающие толпу.
Геша поворачивался и спрашивал:
— Дашь шестьдесятку?!
— Дам!!! — рычал начальник, стучал в окно, из которого высовывалась седая голова главбуха:
— Выпиши этому негодяю шестьдесят!
Геша, уже слезавший с балка, невинно возмущался:
— Но, но, поосторожней, я ведь и обратно могу вернуться…
На этом спектакль заканчивался и начинались будни.
Начальник вызывал молодых ребят, ожидавших своей очереди на отправку, и мы получали в свое владение вездеход и задание: «Доставить этого алкаша, как только он налижется, на буровую». С квалифицированными бурильщиками было очень трудно.
