— Ах, кисонька! — улюлюкнула райповская штамповка. — Иди, возьми конфетку.
Но и тут маленький Картошкин не клюнул, он стоял у порога и всхлипывал.
— Ну? — строго спросил Володька.
— Опять дядь Ваня-а!
— Ну я-то что!? — со скорбным пафосом произнес Валентин Иваныч и даже выбросил вперед руку, словно намереваясь говорить долгую речь. — Что я-то могу? Было дело: держал в строгости, насчет этого, не скрою, я люблю…
— Хватит выступать! — обрубил хмуро Володька. — Слышали уже.
Вместе с братишкой они вышли на улицу.
Темнело. Летние звезды ярко переливались над Каменкой. В тишине был слышен редкий собачий лай, девичий смех, писк транзисторов, гитарные аккорды.
Они быстро миновали несколько переулков и оказались на улице Пионерской. Здесь в бывшем школьном интернате было общежитие для одиноких или малосемейных граждан. Сюда-то и переехала вместе с Миней Володькина мать.
Оставив братишку на улице, Володька зашел в длинный слабо освещенный коридор. Здесь стояли велосипеды, детские коляски. Пахло керосином, сапожной ваксой, капустными щами, хлорной известью, пеленками. Под крошечной лампочкой в глубине коридора три мальчика играли в «жестку». Кроличий хвостик с пришитой к нему свинцовой шайбой мелькал в воздухе, отскакивая от ботинок юного блондина. Мальчик работал виртуозно! Володька залюбовался его игрой. «Жестка» попеременно касалась носков ботинок, потом уходила за спину мальчика, причем он успевал проводить ее взглядом, и возвращалась обратно… В благоговейном молчании стояли рядом партнеры. Самый юный игрок тайком утирал слезу, гладя ушибленную лодыжку…
Не стучась, Володька вошел в начкарову квартиру.
Хозяин, облокотясь о стол, задумчиво смотрел на дверь. Подбородок его лежал на маленькой пухлой ладони. На плечи начкара была накинута шинель. Пуговицы ее ярко сияли, несмотря на скудное освещение, которое держал хозяин из экономии.
— Ну и? — спросил начкар вошедшего, словно ждал его давно, и опустил руку на стол, насторожился.
Володька, сжав кулаки, пошел в обход стола.
— Но-но! — возбужденно вскричал Иван Савельич, вскакивая. — Угроза побоями… По мелкому указу — карается арестом…
Мышиные глазки начкара в беспокойстве уставились на вошедшего, не выдержали его тяжелого, пристального взгляда, смущенно юркнули в сторону и принялись изучать посудный шкаф у дверей.
— Ну так что, дядя Иван Савельич? Долго ты еще будешь выматывать мое терпение? — спросил Володька, вплотную подходя к начкару.
