— Голимый ерш, голимый ерш…
— Руки замерзли, — подходил на скрюченных старостью и холодом ногах дед Никита к рыбаку с печкой. — Смехота — руки не гнутся. Хоть, говорю, нанимай кого… — Он протянул руки к печке и закряхтел от удовольствия. — Вот красота-то. — Он отвернулся ненадолго в сторону со своими делами. И снова, подойдя к печке, протянул руки к огню. — Ну вот, полегче. Сразу на душе веселей стало. Славно поймал-то?
— Да неплохо. Вчера, правда, получше. А нынче килограмма два поймала за утро.
— Поймала?.. — Дед Никита выпрямился и попристальнее вгляделся в лицо рыбака. — Так, значит, ты — это… женчина?.. Он попятился назад, оглянулся на желтое пятно, что сделал минуту назад в виду рыбачки, и посеменил к мужикам. — Ребята, вы чо жа…
От хохота качнуло воду в лунках.
А народ все прибывал на лед. Подъехал еще один фургончик, из него, как из резинового, все лезли и лезли на лед люди.
От лунки новичка послышалось мычание. Он приспособился ловить на коленках и, глядя в прорубку, как подо льдом берет рыба насадку, подсекал, вытаскивал. Сейчас рядом с ним прыгал только что вытащенный елец, а сам рыбак не мог поднять ото льда голову.
— Ребята, так ведь этот-то, нетулика… примерз!
— Как примерз? — Рыбаки подняли голову.
— Бороду окунул в лунку, а потом — на лед. Ее и прихватило.
Двое рыбаков пошли к незадачливому рыбаку с пешнями.
— Ломком бы его находить сперва, чтобы ума маленько прибавилось, — предложил один. Он не спеша подошел сбоку к стоявшему на карачках рыболову и ловко, норовя прихватить побольше, отколупнул пешней глыбу льда с примерзшей бородой.
Рыбаки, как один, полегли от хохота.
— Нет, ребятешки, мне, конечно, не нужно, и дело не мое, только я в ваши годы еще не рыбачил. — Дед Никита чуточку отогрелся, ожил. — Тогда еще пальцы ловенькие были, так я все гармошкой баловался. Как заиграю, Лизавета, бывало…
С приездом новой партии народу — около семидесяти человек — стало тесно, лед опасно запотрескивал. Вода стала выступать из лунок.
— Это сколь же голов надо, чтобы каждому по три-четыре килограмма привезти? В килограмме около пятидесяти штук, в трех — полтораста, да умножить на… Много надо рыбы, ребятешки!
— Лизавета, моя голубушка… Ох и замерз! Вот ужо приеду, она у меня уж и печку истопила, ухи нахлебаемся, на печь залезем…
— Вот уж будет делов!
Вода снова полезла из лунок наружу.
— Нет уж, ребятешки, все. Отстряпались.
— Слушайте, а этот-то где? С бородой?
— А и вправду. Уж не утоп ли?
