14/26 февраля 1899. Воскресенье.
Превосходная погода с утра. Радостно было служить после столь долгого перерыва. Молящихся было много.
После Обедни Софья Китагава, приведшая своих детей в Церковь и на обед, который им дается здесь после службы, радостно сообщила, что Иосиф Тадаки получил лес для постройки сиротского дома, — лес большой, так что можно много продать дерева после постройки приюта, и прочие ласковости пишет он. Но — просит прислать ему денег на «ундоо» (хлопоты); и Софья сбивается кое–как, и посылает кое–что. — Не дал я сегодня ей ни копейки; вероятно, и та помощь, что давал ей недавно, ушла на «ундоо»…
Вернувшись в комнату после вечерней молитвы с учениками, нашел на столе пакет с протестантским циркуляром: «То the Churches and Christians Workers in Tokyo. Plea for a General Mission in Tokyo». Молились мы с прошлой осени об обильном сниспослании Святого Духа. И твердо верят ныне, что ныне «the Lord is with us». Приводят много доказательств тому (из которых ни одного нет убедительного). Предлагают ныне опять по всему городу молиться, проповедывать — и в домах, и в тентах, и на открытом воздухе, раздавать религиозные брошюры, и прочее.
Если бы все эти действия были не протестантов, почти совсем растерявших Христову истину, а православных, то, в самом деле, искомое бы обильное излияние даров Духа последовало! Но спит еще православие. Чрез сто лет, вероятно, и оно будет являться в подобных действиях, но результат будет иной!
15/27 февраля 1899. Понедельник.
После полдня были из Одавара Михаил Кометани и Мацуо, главные из бывших немирных, ныне примирившихся с о. Петром Кано, — благодарить от лица всех своих за хлопоты о примирении и извиниться за невежливости, оказанные во время немира. Видно, что рады устройству примирения, видно, что благодать Божия не оставила их. Я с большою радостию принял их, убеждал вперед не поддаться врагу–искусителю; подарил много книжек и послал чрез них книжки также их друзьям; дал по иконе и по иконке же послал в каждый дом примирившийся, причем мелькнуло немножко неприятное.
— Сколько домов? — спрашиваю. — Двадцать три–четыре? — (Как и говорил о числе домов Исикава, подробно все узнавший.)
— Тридцать четыре, — отвечает Кометани, видимо, прилгнув.
Я дал тридцать четыре иконы (Божией Матери, небольшие, из Троицко—Сергиевой Лавры).
Был Мацумото Петр, из Оосака, возвращающийся из Нагаока и окрестностей к себе домой в Оосака. Его родина в Нагаока, где и поныне много родных его; говорил, что убеждал их слушать христианское учение у о. Метоки и некоторые будто бы ныне слушают и быстро крестятся. Получает оттуда керосин для продажи в Оосака, что ныне и составляет главное его дело. Про Оосакскую Церковь говорил, что о. Сергий Судзуки и катихизатор Каяно совместно не могут служить, — Каяно не подчиняется о. Сергию, которого Мацумото хвалит, а Каяно, напротив, обносит до того, что христиане будто бы подозревают его в нечистых сношениях с женой о. Иоанна Оно, живущей с сыном в церковном доме в Оосака, — что уж совсем невероятно, так как Каяно человек женатый и степенный. Явствует одно, — что о. Сергий Судзуки не может управить Оосакскою Церковью.
