В шестом часу, когда я гулял на площадке у Собора, явился диакон Яков Мацуда, вернувшийся с погребения катихизатора Филиппа Судзуки, и рассказал о сем погребении и о родных Судзуки. Погребение совершили они с о. Феодором Мидзуно, очень торжественно; была проповедь, провожали в облачениях до кладбища, восемь чё от дома; вчера было это — хорошая погода способствовала. Язычников было человек сто шестьдесят, христиан человек тридцать. — Родные Филиппа все — закоренелые язычники; мать и три брата — все богатые земледелы; особенно старший брат; но все крайне враждебно относились к Филиппу при жизни. Мать стала было ухаживать за ним во время болезни, но до того расстраивала его своими упреками в измене язычеству, что жена его, Дарья, попросила ее оставить ее одну, несмотря на то, что у ней на руках еще двое малых детей — девочек, четырех и двух лет. Отец Филипп а, при жизни своей, дозволил ему сделаться христианином и катихизатором, но зато лишил его части в имуществе; оттого Филипп с семьей жил только своим катихизаторским жалованьем; и ныне семья его не имеет ничего. Но, конечно, Бог не оставит ее. Ныне родные Филиппа советуются, как поступить с его вдовой и детьми, и еще решения своего не сказали. Увидим, что скажут. Если станут содержать, ладно; но под условием, чтобы дети воспитаны были по–христиански; нет, — так мы и сами воспитаем.
16/28 февраля 1899. Вторник.
О. Павел Савабе был: завтра отправляется в Одавара исповедать и приобщить бывших немирных. Просил катихизатора туда. Я говорил о Георгии Мацуно; но сей, по–видимому, мало надежен, — из Хацивоодзи, как видно, его не отпускают, хотя известия о сем еще нет. О. Павел хочет Петра Кураока; но сей отправился на юг, в Циукоку, для поправления от болезни; пусть о. Павел позовет его, если придет, ладно. Просил учителя пения. Призвали Елисея Хаякава, но сей представил такую трудность, что сын — двухлетний — слишком привык к нему, не может разлучиться с ним. В таком случае — Петра Ямбе послать? Но сей болен глазами, еще лечится. Пошел Елисей советоваться с Ямбе, — кто–нибудь из них должен отправиться с о. Павлом Савабе в Одавара. О. Павел Савабе еще явился ходатаем за Игнатия Симода, рыбопромышленника из Хакодате. Припечатки в газетах, бывшие в шестом месяце прошлого года, от врагов его, что «рыбный промысел его — не дело Хакодатской Церкви» и что «он обложно назвался уполномоченным Церкви, при ходатайствовании рыбных ловель в русских водах», — произвели свое дурное действие; поэтому, будто бы, у него отобраны ловли в двух местах, о чем телеграммой известил его переводчик его, находящийся ныне на Сахалине. Едва ли поэтому. Во всяком случае я могу помочь ему только, написав расписку в получении от него на Церковь из его рыболовельного дохода, четыреста ен, поставленных им в декабре прошлого года, — на русском языке для предъявления оной русским властям на Сахалине, в доказательство, что он не солгал, прося себе рыбных ловель и для пользы Церкви; каковую расписку я сейчас же написал и вручил о. Павлу для передачи Игнатию Симода.
