Как известно, наркомовские 100 грамм — норма водки, выдававшаяся во время войны бойцам Красной Армии. В изложении другого моего тестя, генерал-майора Михаила Павловича Сафира, воевавшего еще в Первую мировую войну, история этого термина была такова. В царской армии нижним чинам даже в мирное время полагалась в день чарка водки. Причем, если ты по каким-то соображениям, например, религиозным, не пил, мог получить деньгами. Потом разразились Революция и Гражданская война, и по этой части у красных был полный беспредел — экспроприировали спиртное в первую очередь. Действительно, в знаменитом фильме «Ленин в Октябре» запомнились кадры, когда Антонов-Овсеенко в Зимнем не дает атаковавшим прорваться вниз по лестнице к винным подвалам, а направляет их наверх, где заседает Временное правительство.
После окончания Гражданской войны было принято решение, что бойцам Красной Армии выпивка ни к чему, и запрет действовал довольно строго до Финской кампании. В Финскую кампанию стало ясно, что русскому солдату в трескучие морозы без этого никак нельзя, и в войска стали завозить спиртное, но ввиду отсутствия норм и контроля за выдачей, кому-то доставалось много, кому-то ничего. Финскую кампанию мы, как известно, «позорно выиграли», был поставлен вопрос о норме и поручили это дело соответствующему институту РККА. Опять же, как известно, такого рода работа занимает обычно два года и состоит из двух стадий: НИР — научно-исследовательской работы и ОКР — опытно-конструкторской работы.
Так вот, Финская кампания закончилась в 1939 году, а Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года, так что НИР уже закончилась, а ОКР — нет. А вопрос надо решать, и нарком обороны маршал Тимошенко позвонил начальнику института и спросил о результатах. Начальник института, стоя навытяжку, как положено при разговоре с наркомом, с трубкой в руке, ответил: «Товарищ нарком! Так ОКР еще не закончена. Пока ясно, что пол-литра — много, а рюмка — мало». Тут, якобы, Тимошенко и произнес ключевую фразу: «Ну, думаю, 100 грамм будет нормально». Так эти «наркомовские 100 грамм» и остались в истории.
Недавно, правда, я проверял эту историю по Интернету, там есть отличия. Но для меня версия такого очевидца, как Михаил Павлович, гораздо весомей, тем более, что дальнейшую историю уж никак нельзя подвергнуть сомнению. В декабре 1941 года Михаил Павлович, тогда еще полковник, участвовал в обороне Москвы на линии Наро-Фоминск — Кубинка. Так вот он рассказывал: «Еду я вдоль передовой и вижу: лежат через пятьдесят метров в вырытых мелких окопчиках наши бойцы, все в ватничках, в ватных штанах, валеночках и ушанках. И все мертвые, да не убитые, а замерзшие. А дело в чем? В войсках была специальная должность — спиртоносы. Спирт тащить легче в два раза, чем водку. И как только вражеский обстрел заканчивался, первыми ползли на передовую спиртоносы, а не разносчики борща да каши. Поскольку русскому человеку сначала надо выпить, а потом уже поесть. А принесешь сначала еду, можно и по морде получить, хорошо валенком, а то и прикладом! Вот дополз спиртонос, налил двух-, а то и трехдневную норму спиртяшки и пополз дальше. А боец хлопнет неразведенного, закусит снежком, а тут и немец опять начнет мины кидать. Вот горячего и не доставят. И засыпал боец захмелевший, а дальше мороз делал свое дело».
