Немного защемило: вот оно, мое прошлое. Мелькали знакомые и полузнакомые лица. Как всегда — много пьяных. Мигалки были сняты, но многие то ли с ленивым, то ли с недобрым интересом оглядывались на нас. Мы проехали мой бывший магазин. «У Дуни» было снято. Вот и правильно: нет больше той Дуни. Три мучительно кривых тополя. Облезлая зеленая палатка.
У палатки я увидела грузчика Петю. Он был явно уже хорош: покачиваясь, ворожил на мобильнике. Как всегда, наверное, играл.
— Останови, пожалуйста, Тимур.
Я вышла из машины и подошла к нему.
— Привет, Петь.
Петя посмотрел на меня пьяно-испуганно, потом по роже его расплылась ироничная ухмылка:
— А-а-а! Едокиванна!.. Откуда это вы к нам? В нашу помоечку-то… Из ваших-то столиц?..
— Ладно, Петь. Заехала вот, буквально на час. Вещи заберу — и к маме в Кресты.
— Так-так-так… На часок, значит. Это вы на этих вот тачаночках? — он мотнул головой на джипы и пошатнулся.
— Да.
— А там кто? — он словно в испуге присел, отдавая честь и вытянув лицо. — Товарищ Гайдар?
— Ну что ты, Петь… Ты же никогда не был злым. Как твои дела, Петь?
— Станешь тут злым, мл… Бомжуем, Евдокиванна, бомжуем! Денег нет, работы нет. Гайдар вот ваш… Штанишки с нас всех снял…
— Петь, все не так, как ты думаешь. Я обязательно на днях с тобой свяжусь. Что-нибудь сообразим. Поможем.
— Вы — да, вы сообразите… Вы поможете. Трусики еще снимите и с жопы скальп… Значит, на часок, говорите… Так-так. А сейчас, значит, домой, за вещичками…
— Да, Петь. Не злись, пожалуйста. Может, денег тебе дать?
— Денег? Это можно. Только я не верну. Нечем.
Я вынула несколько тысячных.
— Не отдавай, не надо.
— У-у-ух, богатеете, Евдокиванна, богатеете. Это хорошо. Значит, на часок. Хлеб-соль, может, вам организовать.
Я вздохнула:
— Я обязательно позвоню, Петь, слышишь, обязательно.
— Угу…
— Пока, Петь.
— Всяческих благ, — и он опять издевательски присел, отдавая честь джипу и гримасничая.
— Кто это? — спросил Тимур, когда мы сели в машину.
— Мой бывший грузчик. Добрый был парень. Балбес, но добрый. А сейчас совсем озверел.
— Ну, давай его устроим куда-нибудь.
— Давай.
Я оглянулась назад. Петя куда-то звонил. Собутыльникам, наверное.
Мы подъехали к моему дому. Никого.
— Тебе помочь?
— Да нет, я поднимусь минут на десять. Возьму пару шмоток, если встречу Сяву, заберу с собой. Хорошо? Ты подождешь?
— Конечно.
Когда я прошла первый пролет, мне вдруг отчетливо захотелось курить. Какие-то неясные сухие слезы крались от ключиц, горлом, к скулам. Что это такое? Не ностальгия же? Сейчас я увижу Сяву на подоконнике. Сейчас, сейчас. Действительно, вот она.
