А впрочем, плащ не такой уж и серый. – Одумался вдруг портной. – Скорее уж черный, но чуть поношенный и выцветший. – Он быстро вспомнил все, что знал о выделке шерсти. – Обычно, шерсть после валяния шерстят щеткой, чтобы придать полотну мягкость и красоту. Но в некоторых случаях от такой процедуры намеренно отказываются…
Тонкая гладкая шерсть плаща незнакомца была свободна от дорожной грязи, но черный краситель успел чуть обветшать от настойчивого использования.
Гневную решимость Хмарея быстро подточил его же опытный глаз. Преследуемый им грубиян не снимал капюшон и не сдвигал плащ за плечи, хотя его простая в выкройке накидка не имела рукавов. Чтобы держать одну из сумок, ему приходилось наматывать полу на руку. Зато вторая рука оставалась не у дел: на другом плече покоилась перекидная сумка, какую принято было иметь у всадников. Спешившись, верховые перевешивали их со спин ездовых тварей себе на плечи, и несли дальше так же, как и незнакомец впереди.
Прекрасно зная уловки местных воришек, Хмарей бы посоветовал незнакомцу придерживать свою перекидку в рыночной толкучке. Но стоило ему только подумать об этом, как на его глазах один из хитрецов попытался невзначай сбить с ног фигуру в плаще. – Что лежит на Тверди, то общее! – Без сомнения, дальше бы в дело вступили его сообщники. Подхватили бы вещи упавшего и скрылись за спинами прохожих. Вот только фигура устояла, а сам зачинщик от ответной подножки повалился в грязь. Сколько еще за сегодня было отбито рук у прочих карманников и аферистов, Хмарей не знал, но на этом, должно быть, внимание к гостю местной теневой публики прекратилось.
После такой сцены и Хмарею окончательно расхотелось ссориться с неизвестным, но следить за ним он еще не бросил. Крутой нрав обидчика заставлял вновь вспомнить о вольных ведущих. А хорошему клиенту обиду простить было куда проще, чем сделать это здесь, просто так – в спину.
Пока Хмарей рассуждал о собственном достоинстве, плащ свернул с дороги и, не сбавляя скорости, ворвался в открытые двери аптеки на углу высотного пятиэтажного здания. Кожевник подошел ближе и застал сцену, развернувшуюся внутри небольшого, но основательного заведения. Незнакомец спустил поклажу на пол и сдернул капюшон. К немалому удивлению Хмарея, это была женщина. Или девушка – по крайней мере, точно намного сезонов моложе него. Он даже не задумывался над такой возможностью, и теперь не знал, как к этому отнестись. Быть оскорбленным женщиной – самый незамысловатый и распространенный удел мужчины, но от того не становящийся менее неприятным.
