Перед выходом на улицу он еще раз взглянул на свой дом. Узкий – всего несколько шагов в ширину. Казалось, это расстояние все уменьшалось, словно соседние дома напирали на стены и грозились сдавить однажды собственность Хмарея в один плотный блин. За рабочим беспорядком первого этажа – всяким инструментом и остатками материалов – виднелась винтовая лестница. А под ее пролетом – низенькая дверь. Там – за глухой стеной, за этой дверцей – расположился настолько скромный задний двор, что ему стоило бы зваться сразу выгребной ямой. Однако по традиции яму крыли досками и продолжали именовать двором. По этой же скромной традиции винтовая лестница была исполнена настолько крутой и узкой, что все убранство второго этажа приходилось заправлять наверх сразу с улицы через окно. Странно, но раньше в компании жены и дочки Хмарей не замечал этой тесноты.
Он закрыл дверь, потянул за веревки, задвинув с внутренней стороны затворы. Сунул двойной ключ под ремень и пошел вдоль таких же домов-мастерских по доскам их открытых террас, слившихся воедино. После дождя улица ремесленников разверзлась громадной лужей, и прохожие, как и Хмарей, предпочитали миновать ее, пройдясь по террасам мастерских. Они были в полном праве, ведь площадки те были открыты. Да и никакой лавочник, даже самый сварливый, никогда не погонит с порога потенциального клиента. Разве что перекроет ему путь и тем вынудит свернуть в дверь своего заведения.
Увы, сам Хмарей не мог, как другие, просто так открыть дверь и ждать себе работу. Когда-то дела его шли в гору. Он накопил хорошую сумму, женился и уволился из кожевенной артели. Затем купил в Воло дом и открыл маленькую мастерскую по починке и пошиву походной одежды. Жена помогала ему и работала с тканью, иногда беря себе заказы на платья от местных баб. Но теперь в городе действовало несколько кожевенных мастерских, и рисковые люди побогаче и поблагородней шли в самое большое заведение, в котором работало не меньше десяти человек. Хмарею же оставалось ждать у себя только каких-нибудь проходимцев, рассчитывающих обойтись по дешевке – если и не вовсе бесплатно. А то и ограбив напоследок. Подходящих клиентов стоило выбирать самому – искать на городской площади в пестрой торговой толпе.
Нет, ремесленник не бедствовал. Даже без достатка жены и помощи дочери, кожевенный доход все еще позволял ему владеть двухэтажным домом и потому считаться горожанином средней руки. Да, налоги поднимались, жесть теряла в цене, время становилось беспокойным. Но от опасностей за стенами городов росла толщина кожи на смельчаках. А от того – и потребность в работе Хмарея. Чтобы держаться на плаву, ему оставалось только быть решительным и деловитым, не ждать и действовать наперед.
