– Всех убили, чтоб мы одни без них пахали?
Все затихли. И в тишине осталось только завывание девочки, устроившейся в углу на втором этаже пирамиды ящиков.
– А эта чья?
– Я ее сроду никогда не видела.
– Она не из нашей деревни.
– И не из нашей.
– И не из моей.
– Сапоги-то у нее какие!
У всех девочек была простая одежда. Грязная, потертая, порванная. Проглядывались где-то белые, красные, зеленые и желтые цвета. Но почти у всех что-то было из змеиной кожи: у кого-то вставка в платье, у кого-то ремешок, браслет, нашейник. У девочки, сидевшей на ящиках и обнявшей колени, виднелись хорошо сшитые не поношенные сапожки из змеиной кожи.
– Хороши сапоги-то.
– Дорогие-то подарки!
– Я сама змей для них собирала! А шила сестра! – Вдруг выпалила девочка и опять спрятала лицо за колени.
– Ишь ты – соплячка, а змей давит!
– Да дочка это мельника, на утесе они жили между городом и Низом.
– А я сестру ее тогда знаю.
– Они ее ножом зарезали, когда другие набежали! – Опять подала голос девочка и вновь начала подвывать.
– Ну а ныть-то тебе теперь кому? Заткнись! Никто уж не придет.
– Ох, ну и плакса!
Смотреть на ноющую змеедавку всем быстро наскучило, разговор перешел к более насущным темам.
– Есть хочу.
– Все хотят.
– Это не съешь. – Сказала та, что развязала один из мешков. В ее вытянутой руке виднелась горсть их содержимого.
– Что это?
– Не знаю, но на вкус... было бы чем – уже б тошнила...
– А я сходить до ветру хочу.
– Ага, сходишь теперь – дверь-то закрыта.
– Вон, залезь наверх и жопу в окно высунь.
– Ага, смешно. Хоть в углу устраивайся.
– Сходи уж куда-нибудь подальше...
– Да, я вон там смотрела. Там за дверью – еще одна комнатка есть. Иди от нас подальше туда. И, вообще, там дырки в полу – в них и дуй. Боги знают, сколько мы здесь еще просидим.
– Не ругайся!
– Сама заткнись уже!
– Так может дырки те, чтоб и ходить туда! – Догадалась одна.
– Ты совсем тупая? Кто до ветру в доме ходит? Оно то и до ветру, что наружу выходить надо!
Против такого довода крыть было нечем, и все закивали в знак согласия.
Дверь отперли, и в проеме показался солдат в поношенной синем сюрко. Он тащил за собой салазки с бочкой и стопками мисок.
– Великие Творцы, едой пахнет!
Хмарей
Хмарей проспал. Он собирался встать рано утром, но как всегда пропустил восход Матери. Что ж, в целом распорядок его дня это не меняло. Он не спеша оделся, сократив утренний моцион до необходимого минимума. Позавтракал куском вчерашней лепешки и глотком воды из кувшина.
