Налив все повторяла за Октис. Поднялась, когда поднялась она. Начала заново растирать муку в ответ на прикосновения к ней. Страх не утихал. От былого завоеванного обеими чувства доверия не осталось и следа, только нависающие молчание и тревога. Чужая дрожь всецело перебралась на Налив и теперь трясла тело без остановки. Расстояние между ней и клиенткой казалось ей каким-то уж слишком угрожающим – подходящим для ударов, оплеух и затрещин, уже пережитых ею в этих стенах. А отдалиться назад – словно только попытаться сбежать, но вовсе не уйти от них.
Все, что могла Налив – только приблизиться к Октис и не оставить ей места для замаха. Прикоснуться к ней всем телом, словно его мягкость и тепло должны были послужить негласной просьбой о милосердии. Сдачей в плен без боя. Надеждой на покровительство и защиту от нее же.
В какой-то момент Налив поняла, что Октис просто обнимает ее, и так вместе неподвижно они стоят уже долго.
Змеиная Кожа
Девочек загнали в помещение похожее на склад. Свет шел только из открытых ставней под потолком. Ставни разделяли толстые деревянные столбы, а ниже по стенам между столбов спускались этажи одинаковых деревянных панелей длиной в человеческий рост. У каждой панели по бокам свисали железные цепи. Некоторые обветшали, вылетели из пазов в столбах, куда были вставлены их оси, и повисли на цепях – одной или двух. Где-то не выдержали упоры-крюки и сами цепи. Там панель развернулась и лежала поверх нижней. Пол был завален пыльными мешками и ящиками. Девочки с вялым интересом осматривали все вокруг, расходясь по залу.
Солдат, который завел их сюда, указал пальцем на самую высокую девочку:
– Ты, Олев.
– Алева я. – Возразила она.
– Олев – за старшую! – Прогремел он и закрыл дверь во внутренний двор.
Олев повернулась к остальным.
– И что значит «я – за старшую»? Я и так тут самая старшая. Зачем мне это говорить? Да еще чтоб я была за кого-то. За кого?
– За старшую! – Раздался голос из глубины комнаты.
– Так я и так старшая. Мне что: за саму себя встать?!
– Дураки они. – Сказала другая, забираясь на мешки.
– Говорят так, что сначала услышишь, а потом только понимаешь.
– Имена наши перевирают...
– Закрыто! – Сказала девочка, надавившая на дверь.
– Ну вот. Чего им надо?
– Да продадут они нас по одной.
– Может нас уже купили? – Раздался усталый возглас из-за горы мешков.
– Всех?
– Да, всех – будем в поле пахать. Видела пока ехали, какие тут поля?
– Так мы и так в поле бы пахали. Зачем все это?
