— Сан-Антонио, дорогой друг, явите милость, придите на помощь, эти проклятые американцы, дерьма куски, насели на меня и угрожают всеми мыслимыми бедами! Они желают, чтобы им вернули чемоданчик любой ценой и немедленно.
— Всему свое время, не доставайте меня. Если будут сильно скандалить, посылайте их в обратный зад, скажите, что, в конце концов, им следовало всего лишь не позволять обворовывать себя, как мальчиков из церковного хора, у которых увела общий бумажник вокзальная шлюха!
— Но дело движется?
— Двумя ногами сразу, милейший!
— Вы рассчитываете добиться результата вскоре?
— Даже раньше, спите спокойно!
Я кладу трубку.
— В путь, Толстый. Твой инвентарь при тебе?
Ощупывая свои многоэтажные карманы, он проводит предстартовую проверку mezza-voce[16] и успокаивает меня длинным и сложным сотрясанием щек, имитирующим шум, производимый утками при обшаривании тины.
— Тогда по машинам!
— Эй! Не так быстро, господа! Не так быстро! — восклицает Ахилл, выходя из студии, куда наведывался к своей залежавшейся дульсинее для подавления повторного восстания в штанах. — Не так быстро господа: я тоже иду!
Замечательно. Если г-н Тревиль желает присоединиться к своим мушкетерам, нельзя, чтобы он от этого испытывал какие-то неудобства.
* * *
Издалека можно подумать, что Лефанже ловит форель на течении. Именно с таким видом он стоит, приклеившись плечом к стене, неотрывный взгляд через окно устремлен внутрь кабака. Я представляю его некоей терпеливой ивой, более или менее плакучей, наблюдающей за игрой тайменя в прозрачной воде.
Не моргнув глазом он смотрит на наше приближение.
Я оглядываю ближайшие окрестности и обнаруживаю Жана Люретта, жующего свой каучук за рулем малолитражки, которая старее его матери. Мне остается лишь дождаться фургончика, вытребованного в верхах. Сегодняшний день, поистине, более гармоничен, чем любая вещь из Моцарта: он тут же нарисовывается, ведомый бригадиром Пуалала, факт сам по себе исключительный, поскольку Пуалала приставлен лично к нашему директору.
Он приветствует меня длиннющим гудком, балбес! По пояс вылезши из окна. И в довершении всего, он в форме!
— Куда подавать? — орет на всю улицу этот выдающийся работник.
Я подпрыгиваю и бросаюсь к нему.
— Почему вы не пустили вперед мотоциклетный эскорт и не включили сирену с мигалкой?
Он стушевывается.
— Но господин комиссар, господин директор ничего не говорил об этом.
— Тогда снимите ваше кепи и китель, приткнитесь во втором ряду метрах в десяти отсюда и ждите, когда мы выйдем из ресторана в компании шикарного квартета, повязанного веревками (на бантик)!
