А черемуха росла здесь, на склонах большого холма, по-над речкой, огромная. Дерево к дереву, семья, роща. И шапки у всех одинаковые, и ноги толстые, и лапы тяжелые: кулачищи!
– Смотри сам! – Ленька заметил Славкино удивление, засмеялся. – Говорил тебе!
Славка остановился от неожиданности – так поразил его вид Рожайки.
– Скажи, вещь! – Ленька поставил баян на камень, быстро разделся. – Окупнусь малость.
Подошел к реке. Она была белая-белая. Плотное покрывало из цветка черемухи покоилось на ее теле. Миллиарды миллионов белых лепестков отдала черемуховая роща реке: бери, радуйся, не все же тебе возиться с пацанвой, которой от тебя нужны только рыбеха да вода в летний зной. Рожайка приняла дар с трепетом, притихла вода быстрая, склонились над ней крупные деревья.
– Здесь каждую весну так, – пояснил Ленька, а Славка даже про свой триумф забыл баянный – очень хотелось искупаться в белой речке, никогда он не купался в такой Рожайке, хоть бы разок бултыхнуться.
– Нельзя, – опередил его Ленька. – Заболеешь, а мне перед твоей матерью оправдываться.
Он, голый, попробовал воду, на ладони остались веснушками лепестки, река была не жадная – нужно, бери.
– Ух! – Ленька нырнул.
Очень грамотно нырнул, параллельно воде. Здесь же мелко, по пояс даже весной. Вынырнул он еще красивей, с рожайкиными белыми цветами на плечах, голове, спине, на руках. Черемуховый Ленька-баянист в белой реке без белой невесты. Шуганул туда-сюда руками, разогнал цветы, резко сел в воду, вскочил и, разгребая лепестковое покрывало, вышел на берег. Улыбнулся, как вечерами с баяном у подъезда, покрякал, оделся. Река затянулась белой пеленой.
– Скоро поедем с отцом «Ижак» покупать. Он сначала не хотел, говорил, в армию все равно скоро мне. Но я его уломал. В Серебряный Бор будем ездить, точняк.
«Скоро я на море уеду», – грустно подумал Славка, и лучше бы он о чем-нибудь другом подумал, потому что…
Он уехал в деревню, когда у Леньки мотоцикла еще не было, а вернулся на поселок в конце августа – Леньку в армию давно забрали: баян его лежал на шкафу, мотоцикл, серебристого цвета огромный «Ижак» двухцилиндровый, стоял в сарае.
Письма Ленька писал неохотно даже родителям, даже в первые полгода службы, но вдруг прислал Славке фотографию: на берегу моря, на большом валуне, стоял он в окружении друзей с баяном в руках. Сам улыбается, меха в разные стороны, вода морская искрится. Весело ему, видно, в армии, думал Славка, разглядывая фотографию, но лучше бы он так не думал, потому что…
